– А вот второй пациент – тяжелый, и говорят по Вашей вине – медсестра была настроена пошутить.
– По моей вине? Как это могло случиться? – недоумевал Вели.
– Вас вышвырнуло взрывной волной прямо на нашего несчастливца, при падении он чудовищно повредил затылок, но это спасло Вас от неминуемой смерти.
– И каковы ожидания врачей?
– Я думала, Вы нас просветите!
– Увы, это не в моих силах.
– Что ж, Вы меня успокоили, я чуть не приняла всерьез Ваши шутки. Ему предстоит серия операций, но врачи полны оптимизма.
– Сколько человек погибло в автобусе? – Вели уставился немигающими глазами на медсестру.
– Так, никто, почти… – растерянно промямлила медсестра.
– Сколько? – настойчиво произнес Вели, не сводя тяжелого взгляда с медсестры.
– Четверо. Все газеты писали об этом случае, свидетели утверждают, что если не Вы с друзьями, жертв было бы гораздо больше…
– Знаете их имена? – продолжил свой допрос Вели.
– Нет! Такие незапоминающиеся, русские фамилии. Мне нужно идти, надо сообщить дежурному врачу о Вашем пробуждении… А вот и он! Доктор! – облегченно воскликнула медсестра.
Вели вдруг испытал чудовищную усталость, он закрыл глаза и тут же погрузился в тяжелый сон…
Вели и Отари
…Мое пробуждение было легким и непринужденным. Я проснулся как бы разом – и сознанием, и телом. Я испытывал легкость владения своим телом, ясное сознание прокручивало перед внутренним взором события последних месяцев моей жизни. Я наблюдал за разворачивающейся картиной непринужденно, как бы со стороны, отрешенно охватывая каждый протекающий фрагмент.
«Сколько сейчас времени?» – спросил я самого себя и прикинул что никак не меньше восьми часов вечера. Заметив на стене палаты вывешенные часы, я с удовлетворением отметил, что минутная стрелка только начала отмерять свой бег к девятому часу – 20.03. «Самое время для пробуждения Отари» – подумал я и, сосредоточившись взглядом на лице человека, занимавшего противоположную мне кровать, властно позвал:
– Отари!
По безмятежному лицу друга пробежала едва уловимая тень, пальцы рук, разложенных поверх одеяла, стали сжиматься в кулаки. И вдруг, не открывая глаз, Отари совершенно отчетливо произнес:
– Дад нəзəнид. Шомара хуб мишенəвəм2.
Я понял: просыпался «Сеййд-Абдулл» – и стал гадать, пытается ли Отари, еще не представляющий где он находится, воспользоваться легендой, или же он реально вошел в образ, а значит, еще не совсем здоров.
– Отари, это я – Вели, – предпринял я очередную попытку, замечая, что мой друг концентрируется перед тем, как открыть глаза.
Наконец, Отари приоткрыл веки и уставился совершенно ясным взглядом прямо мне в глаза:
– Что с автобусом?
– Четверо погибших, есть раненные, но сколько точно не знаю, – я решил быть предельно откровенным,