– Я к Насте поеду. Меня Настя позвала уроки у неё делать.
– Чего за Настя такая? – спросила бабушка. – Да стой ты ровно! – она пыталась нахлобучить на Дрюшу вязаную шапку.
– Там теплооооо! – орал Дрюша.
– Из нашего класса, Настя Чеушенко, – сказала Олеська.
– Еврейка что ли? – ужаснулась бабушка. – Чеушенкина дочка, инженерская?
– Настя не еврейка, – обиделась Олеська. Она не знала ничего о евреях, кроме того, что быть евреем лучше не надо.
– Еврейка в жопе рейка, – лениво задразнилась Вика и тут же получила по уху от отца, вошедшего с улицы.
– За языком своим поганым следи, – сказал отец. – Ещё услышу «жопа» – выпорю.
– Евреи умные, – сказала тётя Лена, не отрываясь от швейной машинки. – Правильно дружишь, дочка. Чтоб к семи дома, пóняла?
В общем, Олеська выбежала на улицу вместе с портфелем. Минут пятнадцать она простояла на остановке, жмурясь от солнца и перекидываясь словами с детьми и взрослыми, ходившими вокруг. Когда подошёл автобус, она помахала рукой, заскочила в него и плюхнулась на длинное боковое сиденье у кабины водителя. Ехать в полупустом автобусе было ужасно приятно. На минуту Олеська чуть сама не поверила, что едет к Насте на улицу Маяковского делать уроки.
Она бы и доехала дотуда, если бы в автобусе кто-нибудь знакомый сидел. Погуляла бы, наверное, по тротуару мимо двухэтажных домов с балконами и санузлами и вернулась. Но нет, все пассажиры были с другого конца нашего микрорайона, Олеська знала их только в лицо, не по имени. Поэтому она спокойно вышла через две остановки, у железнодорожного переезда в конце улицы Горняков. Оттуда быстрее всего было добираться до Старого терриконика.
Нам всем строго запрещали лазить на Старый терриконик (не говоря уже о Новом), и все мы на него забирались рано или поздно. Старый он был в том смысле, что туда щебёнку перестали отгружать лет за семь до Олеськиного рождения. При этом последние рельсы, по которым вагонетка поднималась к отвалу, не разобрали. Даже будочку оператора наверху оставили – с обрезанными проводами и бесполезными тумблерами, которые смачно щёлкали, пока мы их не обломали окончательно. По высоте Старый терриконик был почти с девятиэтажку и довольно крутой местами. Но Олеська знала, что проще всего лезть, где рельсы. Девчонки всегда там ходили, потому что в юбке по щебню много не накарабкаешься. Это мы, пацаны, в штанах и с шилом в заднице, лезли по самому вертикальному склону и ещё камни вниз катали – даже после того, как я Лёшке Беззубенко череп чуть не проломил.
Олеська впервые попала на терриконик как раз в том году, в мае. Семиклассница Геля объявила, что ей для биологии нужно камней набрать с ископаемыми животными. И все девчонки, сидевшие на огороде, полезли за ней искать трилобитов и доисторических раков. Геля обещала показать на терриконике романтичное