Красная книга улицы Мира. Повести и рассказы. Константин Зарубин

им первый раз пришло в голову, что со мной не всё в порядке и, может быть, стоит оставить меня в Тихвине и показать врачу, но, судя по всему, к воскресенью у меня в голове немного прояснилось. Отец спросил, обещаю ли я взяться за ум, если они снимут мне комнату. Я пообещал не пропускать больше ни одной лекции, поклялся меньше курить, и даже попросил у всех прощения, особенно у Наташки, и отец испытал такое чувство облегчения, что сам отвёз меня в Питер на своей копейке и через Казакова нашёл мне комнату в коммуналке на 12-ой Красноармейской.

      После переезда на Красноармейскую я действительно несколько раз сходил на занятия. Последний раз появился в институте в начале декабря. Конечно, Гнус теперь был всегда со мной и переводил почти всё, что мне говорили, в любой ситуации, но у меня не было стимула куда-то ходить, потому что в комнате стоял чёрно-белый телевизор с комнатной антенной и четырьмя программами, и Гнус переводил мне каждую из них, лишь иногда прерываясь на рекламу. Сокурсники, преподаватели, соседи по коммуналке и все участники всех телепередач, все герои всех фильмов на самом деле говорили только о том, что Бог никогда не оставит меня, только о смысле жизни, о смерти, о Вселенной и о тебе где-то в этой Вселенной, всегда трагично и упоительно, всегда почти до слёз, и у меня не было повода никуда выходить из этой комнаты, кроме туалета и продуктового магазина, хотя к середине декабря я перестал ходить и за продуктами, перестал мыться, выбегал из комнаты только для того, чтобы попить воды из-под крана и поссать, всё остальное время я слушал четыре кассеты Джо Дассена, смотрел телевизор и молился, без конца повторяя одни и те же слова благодарности, без конца умоляя Бога и Гнуса никогда не оставлять меня, и таким образом я умудрился дожить до двадцать седьмого декабря, когда приехал отец, а вскоре вслед за ним – пресловутые люди в белых халатах.