В тот чёрный день она позвонила ему на мобильный – Миша не отозвался.
Позвонила на домашней – гудки. Бросила работу и приехала к нему домой. Открыла своим ключом и вбежала. Он сидел, свесив голову, такой серьёзный, каким никогда не был. Уже остывал. Она села у его ног и уткнулась лицом ему в колени.
Потом позвонила в службы… Следователь определил причину смерти как вопиющее нарушение техники безопасности. При этом заметил, что высокочастотная установка вообще не должна была располагаться в частной квартире. Лена слышала слова так, словно их произносили в воде.
– Миша не мог рисковать чьим-то здоровьем. Значит, установка не генерирует. Наверное, она работает на приём, – оправдалась она.
– А вы что-то понимаете в этом? – спросил следователь и весело прищурился.
Она отрицательно покачала головой.
Квартиру Миши полиция опечатала до приезда технической комиссии.
На кладбище оказались его сослуживцы и две женщины: бывшая жена Миши и его сестра. Они около гроба стали биться в истерике. Лена удивилась: за полгода бывшая жена вообще ни разу не позвонила Мише, а сестра звонила один раз, чтобы задать вопрос о настройке антенны. Сейчас они обе рыдали и вскрикивали, и Лене показалось, что эти мастерицы любое потрясение умеют превратить в оргазм.
Она не верила в их горе. Напротив, она заметила, что они соревнуются за успех своего публичного исступления. Посреди их воплей она поцеловала Мишу в лицо и молча отправилась домой.
Это был другой дом. Другая улица за окнами. Другая планета. Её сослали в долгую-долгую ссылку, пока не умрёт, без объяснения причин. Время превратилось в муторное состояние, вроде тяжёлого похмелья; в бессмысленный процесс, который надо терпеть. Можно и не терпеть, но тогда надо совершить преступление и убить себя. Она ощутила земную жизнь как западню.
В телесной близости они не предохранялись, но зачатия не произошло. Прежде Лену это не тревожило, а сейчас она осознала – и это был второй удар.
Когда с кладбища вернулась домой, потеряла сознание.
На другой день позвонила бывшая жена и сообщила, что Миша свою двухкомнатную квартиру на Беговой завещал Елене Петровне Усольцевой, то бишь Лене.
– Это надо обсудить, – стратегически произнесла Лариса, бывшая жена.
– Что обсудить? – машинально спросила Лена.
– Квартиру, конечно, – Лариса раздражилась от глупости собеседницы.
– Приезжайте, – машинально ответила Елена и назвала свой адрес.
Лариса приехала с Мишиной сестрой Ниной.
– Миленько у тебя тут, – сказала Нина, озираясь.
Потом заметили синяк у Лены под глазом и улыбчиво переглянулись. (Люди непременно улыбаются, когда в незнакомой среде встречают знакомые и понятные явления.) Елена Петровна не стала объяснять синяк своим вчерашним падением в коридоре. Пусть думают,