Переклад. Юлия Леонидовна Фалалеева

и попёрли мы в эту тьму-таракань! Как добирались – вспомнить страшно. Неделю в поезде, потом – на автобусе, потом – на перекладных. Там, конечно, природа очень красивая, но где стройка велась – такие места есть, что без слёз не глянешь: всё порушено, развалено, везде груды заброшенного металла, дома недостроенные… Ужас! Тот рабочий посёлок – где Женька жил – просто край света. До ближайшей цивилизации только вертолётом добираться. Встретили нас, конечно, очень тепло. Ничего не скажу, и Женя мне понравился, и жена его Людмила очень доброй женщиной оказалась. Лето в тот год тёплое стояло, поэтому мы почти все дни на свежем воздухе проводили. Мужикам – рыбалка да охота. Мы с Людой – в лес за ягодами… Да к речке с Викушей погулять… Там у речки беда и приключилась. Как не досмотрели – не знаю… До сих пор себя виню… Только Викочка свалилась в воду, упала с берега с небольшой возвышенности и ударилась головой об острый камень…

      Лидия замерла. Глядя перед собой остекленевшими глазами, судорожно сделала глоток воды и продолжила:

      – А там, сами понимаете – ни врачей, ни больниц… Пришли с хутора соседи-буряты, говорят, что могут шамана привести, мол, если он не поможет, то и помочь некому. Пришёл старик в косматой шубе, сам на медведя похож, шапка на нём дурацкая… По-русски почти не разговаривает. Стал во дворе дома костры жечь да в бубен стучать… Дикость, одним словом… Потом и говорит, что духи приказывают моему Ивану взять дочку и идти к лесу. Там найти святое шаманское дерево… Пока он это всё через ихнего переводчика говорил, Викуся уже дышать перестала. Но шаман на своём настаивает: ступай, мол, мужик, никого не слушай, до места доберёшься – сам поймёшь, что делать, мол, духи тебя в дороге сопровождать будут. Взял Ваня дочку на руки и побрёл… Вернулся только к следующей ночи. Худой, страшный, глаза ввалились, а на руках у него живая маленькая девочка улыбается… Я кричу на него, говорю: «Куда нашу доченьку дел?». А он словно заговорённый: «Вот наша Вика, её и растить будем!». Я ему говорю: «Глаза разуй, у этого ребёнка на левой ручке шесть пальчиков! Не наша это дочка…». Правда, в городе потом лишний пальчик сразу удалили… Вернулись мы домой, но прежней жизни уже не было. А через полгода Ваня повесился… Вот такая моя история. Дочку, из леса Ваней принесённую, я одна поднимала. Красавица моя Вика, закачаешься… У нас в роду таких красивых сроду не было… Надоело ей на меня, на непутёвую смотреть. Школу закончила. В город укатила… Говорит, что работа хорошая. Деньги высылает… Молодец, одним словом.

      – Лидия, – произнесла Виктория Ивановна. – Вспомните, как назывался посёлок, в котором вы гостили у Евгения.

      – Верхнемагистральное, – тихо ответила женщина. – Зачем это вам?

      – Буду в тех местах – найду дерево, помяну вашу дочь… – на этот раз Вика не врала…

* * *

      – Скажи водиле, чтобы тормознул у аптеки, – заботливо посоветовал Ракул, когда Виктория Ивановна села в машину, и сокрушённо добавил. – Выглядишь не очень…

      Тоже мне, удивил! Выглядеть «не очень» – теперь моё нормальное