В результате искусственного форсированного развития доля альтернативной энергетики в энергобалансе Германии в 2013 году составила 25 %, что само по себе является достижением[117]. Но далось это достижение весьма дорогой ценой. Критикуя поспешный отказ от атомной энергетики, глава Федерального энергетического агентства ФРГ Штефан Колер (Stefan Kohler) сделал вывод, что в настоящее время Германия переживает «сущий беспорядок в энергетической политике», и добавил: «Отсутствует целостное системное видение».
По высказанному в апреле 2014 года мнению еврокомиссара по энергетике Гюнтера Эттингера, бывшего премьер-министра немецкой федеральной земли Баден-Вюртемберг, доля атомной энергетики в генерации электроэнергии сохранится на таком же уровне как минимум в ближайшие десятилетия невзирая на конъюнктурные соображения[118]. В том же ключе высказываются – пока неофициально – и многие немецкие политики[119]. Бывший канцлер Германии Гельмут Коль также критически высказался по поводу отказа от атомной энергии: «Было бы крайне фатальным предположить, будто другие страны последуют нашему примеру»; фукусимская катастрофа «не должна заслонять взгляд на окружающую действительность», необдуманный отказ от атомной энергетики представляет собой «опасный тупик»[120].
Скоропалительный отказ Германии от ядерной энергетики вызвал противоречивую реакцию и у партнеров по Евросоюзу. Франция расценила политику Берлина как «истерическую» и призвала Еврокомиссию организовать совещание на министерском уровне для обсуждения последствий, к которым может привести одностороннее решение Германии об отказе от ядерной энергетики к 2022 году[121]. В Брюсселе даже заявляли, что Германия столкнется с финансовыми проблемами, поскольку ей придется инвестировать колоссальные суммы в развитие альтернативных источников энергии. Еврокомиссия опасалась, что при расширении сети угольных электростанций Германия может не достичь заявленных ею целей по охране окружающей среды. Наконец, полный переход на возобновляемые источники энергии при нынешнем уровне развития технологий вызывает скептицизм и в научных кругах[122].
На рубеже 2015–2016 годов негативное