Внезапно вспомнился его бывший город, таким, каким он оставил его много лет назад, в год переезда в Германию. Казалось, он забыл то время, вычеркнул те годы из памяти, но сейчас картины прошлого всплывали и росли, как опухоль в мозгу. Вспомнился ближайший от его дома гастроном, где когда-то работало до двадцати продавцов. Но в то сумбурное время остались только двое. Большую часть дня они скучали у прилавков. Иногда заглядывали редкие покупатели, но, пошарив глазами по пустым полкам, по стеллажам, заполненным банками кильки в томате, расстроенно уходили. Оживлённо в магазине было только тогда, когда привозили хлеб или молоко, но и это оживление быстро проходило, и опять наступала скучная и тягучая тишина. Еще вспомнились вечера, когда он приходил домой и, боясь вопросов жены или детей, скрывался в зал, включал телевизор и смотрел утомительные и бесконечные сериалы «Рабыни Изауры» или ещё бог весть какие. А, впрочем, жена уже давно перестала задавать ему вопросы. Но её глаза продолжали спрашивать о насущном, в общем-то, банальном: когда будет зарплата? Как угнаться за галопирующей инфляцией? Где приобрести новые ботинки детям? На какие деньги купить мясо и необходимые продукты? И главный вопрос: когда ты – муж, отец семейства – перестанешь прятать своё бессилие в пьянстве?
С улицы послышались голоса. Кто-то без стука вошёл в дом. Похоже, двое. Скрипучий голос деда Анатолий узнал, а второй был незнакомым. Хозяйка недовольно заворчала, и в зал вошёл мужчина.
– Лежишь, бездельничаешь? – не здороваясь, упрекнул вошедший.
Анатолий поднялся, сел и демонстративно, отчётливо выговаривая каждую букву, произнес:
– Здрав-ствуй-те.
– Здорово, здорово, – ответил на приветствие незнакомец и продолжил: – У нас посевная в разгаре, каждая пара рук на счету, а ты тут разлёгся.
Мужчина взял стул, поставил его напротив дивана, сел и в упор стал смотреть на Анатолия, видимо, ожидая какого-то ответа. Он был худ, лет шестидесяти, выпирающие скулы и чуть суженые глаза позволяли предполагать в нём татарскую кровь. Голос был грубым, громким и отчётливым. Таких людей хорошо слышно, даже когда они говорят шёпотом. Одет он был в строгий чёрный костюм, к рубахе повязан галстук, на ногах коричневые, запыленные от ходьбы по деревенским дорогам туфли.
Анатолий, не отводя взгляда, с удивлением смотрел на него. Пауза затягивалась. Первым не выдержал незваный гость:
– У нас колхоз, и каждый, кто здесь живёт, работает в колхозе.
– Вы кто такой? Нормальные люди, начиная разговор с незнакомыми, представляются. Я, к примеру, Анатолий Бауман.
– Так ты из-за того, что я не представился, записал меня в ненормальные?! Немного поосторожнее с определениями. Я парторг колхоза. Звать меня Николай Ильич. Ты не ответил на мой вопрос.
– Вопрос о чём?
– Как о чём? Я же ясно сказал: сейчас посевная. Каждый, находящийся