Я тянусь еще дальше через стол, и навке некуда деваться. Ее кресло застыло в крайней точке устойчивости на ножках, и чтобы не перевернуться вместе с ним она хватает меня за плечи обеими руками. Мы едва не сталкиваемся лбами и все пространство передо мной заполняют ее зрачки, и в них совсем нет ответа.
Мы синхронно приводим кресла в нормальное положение и одновременно поворачиваем головы в зал кафе. Теперь две официантки делают вид, что не обращают на нас внимание. Народу в зале прибавилось и, примерно, три десятка пар глаз снова начинают вдумчиво рассматривать интерьер кафе, пытаясь игнорировать наши препирательства.
Такой же синхронный поворот голов обратно и мы опять лицом к лицу. Удивительно, но стаканы на столе уцелели на своих местах и даже не пролили содержимое. Однако желания сделать еще глоток не возникает. Мы рассматриваем друг друга.
– Эллекс, – странно обращается она ко мне, – Ты согласен назвать мое имя?
– Кто? – не понимаю я.
– Эллекс. Так правильно произносится твое имя в Навье.
– Ну что же, пусть будет Эллекс, – вспоминаю я обращение Сорки. – Но каким же образом я могу назвать твое? И почему твой выбор пал на меня?
– Ты назовешь мое имя?
– Как, черт подери?
– Посмотри мне в глаза и скажи его. Это очень просто. Или откажись. Это тоже очень просто. Только выбрав второй вариант, ты выполнишь мою просьбу. Ты обещал, помнишь? – голос навки становится ледяным.
– Так просто? – поражаюсь я.
– Все правильное просто.
– Но почему я?
– Ты назовешь мое имя?
Навка гнет свою линию и отметает любые попытки перевести разговор в другое русло. Я боюсь посмотреть ей в глаза.
– Это сумасшествие.
– Для меня нет. Если я ошиблась в выборе, то ты или не сможешь назвать мое имя или откажешься это сделать. Кто ошибается – тот умирает. Я свой выбор сделала и… какой же твой ответ, волк? – последние слова навки не громче дыхания.
– Так нельзя. Волки, которых выбирают, знают правила игры. А ты, наоборот, зная, о моем неведении делаешь выбор. Это не привилегия, это наказание. И еще вопрос для кого.
– Многие волки за века уходили из Невра, как и ты. Но мужские гены не изменяются тысячелетиями. Ты должен был это помнить. И больше ничего для меня не имеет значения в этом мире.
– Кто ошибается – тот умирает?
– Да. Волк ли, переоценивший свои силы в Пограничье, навка ли, выбравшая не того. Или ты назовешь мое имя или… – девушка берет меня за руку.
– Или? – повторяю я эхом.
– Поможешь мне умереть
В этот раз череда бесконечных попыток поймать мой взгляд для нее закончилась.
– Так я обещал оказать тебе такую услугу? – я потрясенно смотрю на нее.
За нашим столиком повисла гробовая