И дует ветер, пока не высохнут слёзы…
Всё непременно сложится…
Всё непременно сложится,
жизнью выложится (в) узор.
Мягкий, пушистый зверь
мокрою нежной кожицей
чуткого носа ткнётся тебе в ладонь.
Судьба непременно вынесет,
выпасет, высинит
над головою спасительный небосвод.
Прошлое отзовётся старыми письмами,
что неизбежно чудо под Новый год.
Тихо погладишь продрогшие лапы елочьи,
чувствуя снова со всем, что живёт, родство.
Самой яркой звезды тебе в тихой полночи,
Чудо моё неизбежное, Рождество…
Жизнь – загадка, смерть – разгадка…
Жизнь – загадка, смерть – разгадка,
Это просто, как стихи.
Но исписана тетрадка –
Сто страничек чепухи.
Сто страничек ахов, охов –
Вздохов – в общем, ни о чём.
Догорай моя эпоха –
Мир бумажный – за плечом.
Мир бумажный, миг бумажный –
Лишь над пепельницей дым.
Всё, что прежде было важным,
Мы забвенью предадим.
Всё, что прежде билось, вилось –
Разовьётся, словно дым,
Разобьётся, – не сложилось,
Не сбылось (и Бог те с ним).
Знанье высшего порядка –
Элементы чепухи:
Жизнь – загадка, смерть – загадка,
И сгоревшая тетрадка,
И бессмертные стихи.
Потоком ассоциаций
Не надо писать баллад. Избавьте меня от сюжета. Эпоха выговорилась. Время сошло на нет. Как это было давно – Как это было – Как это – Как – … Пустота тебе смотрит вслед.
Как это было давно – Как это было – Как это – Как – Порастает быльём, бельём, болью… Чем-то ещё. Глупое сердце не попадает в такт. Посыпают солью прошлое с чем-то на Х и обязательно через плечо. От Питсбурга до Нью-Йорка начинает путь Андрий Варгола. Пока мы не знаем, чем это будет потом. От плясок святого Витта до рок-н-ролла с чем-то на Х с непреходящим винтом. На чьих-то немых могилах цветы ржавеют, на чьих-то костях безымянных всходит поп-арт, Как это было – Как – я рассказать не сумею, тупо тасуя факты колодой карт. Но Время видимо спит, завернувшись в бархатное подполье, время, где зреет СПИД или гниют стихи. Ангелы кормят птиц человечьей болью с доброй слепой, возможно, на Х руки. Небо пока плесневеет – час до рассвета, не открывай – пока не пора – глаза. Как это будет – Как – Как это будет Это? – Я не смогу придумать – не то чтобы рассказать. Твоё Берлинское детство около 1900 года. Его Еврейское детство около никогда. Наше Берлинское небо, высокое, как свобода, и ангелы в это небо летящие сквозь провода. О, я хотел бы пусть много и ни о чём, и случайно, но чтоб цепляло и билось, чтобы рвалось и несло, больно и горячо, и нестерпимая тайна, и чтоб хоть кого-то однажды это спасло. Но. Не надо писать баллад, вернёмся к формату списка, пусть категории Х, может быть, ХХХ, небо над головой – так далеко, так близко, как далеко и близко от святости до греха. Льюис Аллан Рабиновиц begins the journey from New York to Long Island. Люис Алан Рабино… Время склюёт слова, как птицы голодные