Как человек может измениться, для того чтобы формализовать новую человечность, игнорируя или объясняя себе переход в другую форму? В этом и состоит моя работа, комиссар.
Я рассказываю машинам о том, как работает механизм человека, учу их тому, что единственная возможность не превратиться в кого-то, упрямо и слепо следующего своей оторванной от жизни теории, единственный для сегодняшнего человека действенный способ борьбы с солюционизмом – непоследовательность.
Можете себе представить, что говорят мне ученики? Думаю, можете. И в условиях этой бесполезности, инертного существования, полнейшей теории, которой не было видно конца и края, я получаю возможность применить свои знания и умения на практике. Разве вы бы не согласились?
Сингулярность сказала, что в М-7 проник казуальный человек. Он скрывается среди жителей под видом простого нейроника или же даже автонома. Машины не знают, кто из них не машина. Готовится теракт. Как стало известно Управлению, луораветланы хотят уничтожить местные сервера Разума.
Я приезжаю в качестве психолога-консультанта – в коммунах вроде М-7 наблюдается удивительная страсть к архаике. Мне нужно определить круг подозреваемых, подкрепить подозрения результатами теста, указать на детонанта Контролю – и на этом делу конец. Звучит захватывающе и не слишком сложно.
Но я не успел.
Скажите, господин Лебедев, вы считаете, что детонантом действительно могу оказаться я? Правда в том, что я не берусь отстаивать свою память. В искусственную личность можно завернуть все что угодно. Я хочу верить, что помню именно свою, а не чью-то чужую жизнь, но если вы решите, что это подложка и где-то внутри скрывается террорист, который уничтожил Д-22 и вот-вот доберется до Разума, я поверю вам.
Лебедев
Никотин порядком ударил в голову. Лебедев взялся одной рукой за подбородок, а вторую положил на затылок и громко хрустнул шейным позвонком. Хотелось есть и спать.
Реальность выматывала.
Слова Ахава не вызывали никакого эмоционального отклика, пусть и должны были.
– И когда вы поняли, что собрать Ферму заново таким…
Лебедев выдохнул, потер виски пальцами.
– Собрать ее таким, скажем, специфическим способом не выйдет, вы пошли к психологу. Его имя Глеб Шульгин. Верно?
Лебедев на всякий случай заархивировал отчет о последних десяти минутах беседы.
– Да, именно так.
Лебедев хотел спросить про убийства. Мол, как вы планировали сшить все эти мозги? Но вопрос показался мерзким. Лебедев скривился. Сначала ему даже захотелось сильно ударить Ахава по лицу.
– Что с вами, комиссар?
Лебедев дал еще никотин.