Аэрофотосъемка местности давала крайне мало информации: можно было только разглядеть некогда обширную территорию завода, ныне покрытую буйной растительностью. Полуразрушенные одноэтажные здания прекрасно гармонировали с вольготно раскинувшимися папоротниками и мхами, и лишь при наличии бурного воображения можно было попытаться реконструировать картину прошлого.
По меркам шестидесятых годов прошлого века завод под управлением французской компании мог считаться вполне рентабельным, но масштабный кризис не пощадил и его. Французы, помаявшись с предприятием несколько месяцев, в итоге продали его за бесценок правительству Конго, и на несколько десятилетий о заводе забыли, надежно упрятав любые упоминания о нем под кипами ненужных документов в пыльном архиве.
Но сейчас это место не было безлюдным. Прошлое не могло скрыться под завесой вечнозеленых растений от любознательных и упорных людей.
– Я, конечно, верю в твою интуицию и прочие суперспособности, Стефано, но все-таки повторю: мы зря теряем время, – Левенхауз поморщился, переступая через горы бумажного мусора. – Это же просто одна большая свалка, а тебе ее продали с таким апломбом… тьфу, ну вот, ботинки безнадежно испорчены!
Его спутник, высокий и худощавый, с импозантной сединой и хитрой усмешкой, отреагировал на ворчливую тираду быстрой улыбкой. В отличие от Левенхауза, Стефано Кордиале, похоже, чувствовал себя вполне комфортно и уверенно.
Они шагали по темному коридору, одна стена которого почти полностью обвалилась, и теперь джунгли уверенно расширяли свою территорию. Сквозь густые кроны деревьев с трудом пробивалось солнце, и в этом полумраке кучи всевозможного мусора казались больше, чем на самом деле.
– Да, я помню твое кредо, что смысла жизни не существует, и нужно самому создавать его. Только до меня никак не доходит, почему ты вдруг решил поискать вдохновения в Богом забытой глуши, так далеко от цивилизации, да вдобавок еще уговорил концерн раскошелиться.
– Не ворчи, Карл, – собеседник аккуратно отвел в сторону лиану, с интересом разглядывая полураспустившийся голубой цветок на ней. – Для моих исследований это место подходит идеально – никакого лишнего народа болтаться не будет.
– Да, но с чего ты решил забраться именно в Конго? – Левенхауз отмахнулся от назойливого комара, негромко выругался по-немецки. – Здесь же агрессивна не только фауна, но и чертова флора, невозможно дышать, невозможно… а, ладно! Тебя все равно не переубедить, я это давно понял. И раз уж ты решил окопаться здесь, то что поделать, – он горестно вздохнул. – Я с тобой.
Стефано молча кивнул, по-прежнему улыбаясь, и включил мощный фонарик, когда они свернули в темный коридор.
– Потрясающе, – обронил он, обвел рукой прорвавшиеся внутрь лианы, практически перекрывающие путь. – Природа всегда побеждает.
– Может, это знак, что нам не следует сюда соваться? – Левенхауз произнес это с намеком на надежду, пригнувшись и проходя под сплошным занавесом из переплетающихся растений.