Навстречу Аттиле вышла прежде всего длиннейшая процессия молодых девушек. Она заняла пространство приблизительно на полчаса пути по широкой римской дороге, которая вела к юго-западу на Дунай. Девушки высокого роста разместились по двое направо и налево, по обеим сторонам дороги, держа над головами пестрые полотняные платки, натянуть на тонкие деревянные обручи полукруглой формы для защиты от солнца. Между ними шли две другие, выступая в такт, и каждый раз делая по четыре шага вперед и по два назад. Каждые четыре пары были одеты в платья одинакового цвета.
Для торжественной процессии были выбраны самые красивые девушки из находившихся в лагере и принадлежавших различным племенам. Они повторяли на ходу грациозные ритмические движения верхней частью тела и обнаженными руками, раскачивая стан туда и сюда, выпрямляясь и снова изгибаясь под такт монотонных песен, которые они сами же и исполняли на гуннском языке.
Приезжие иностранцы с удивлением смотрели на то своеобразное, привлекательное зрелище. Наконец, вдали по дороге показалось облако пыли: Аттила приближался.
Впереди поезда мчался отряд гуннских всадников на своих маленьких лошадках с косматыми взъерошенными гривами. Мужчины гуннского племени носили свободно развевавшиеся плащи, которые были прозваны римлянами «сарматика»; они завязывались пришитыми к ним ремнями, плащи также могли служить и попонами для лошадей. Под них надевались безрукавки в виде жилета – из недубленой кожи, и к ней – широкая опояска, доходившая до колен; таким образом руки и ноги оставались обнаженными. Обуви гунны не знали; щиколотку левой ноги обхватывал ремень, к которому на пятке прикреплялась шпора, часто состоявшая из одного крепкого и острого шипа. Желтая от природы, кожа этих монголоидов приобретала на лице, шее, руках и ногах, вследствие загара и никогда не смываемой степной пыли, почти коричневый оттенок.
Голова у них оставалась по большей частью открытою; только богатые гунны носили высокие остроконечные шапки из черной мерлушки. Волосы, грязно-бурого цвета, падали совершенно прямыми прядями на низкий покатый лоб и свешивались до безобразно-покатых скул, закрывая черные узкие глаза с косым разрезом, почти совсем лишенные бровей. В праздничные дни жены гуннов смазывали мужьям головы конским салом; оно придавало волосам некоторый блеск, но распространяло неприятный запах. Ресницы гуннов были черны и коротки, усы крайне жидки; на подбородке вырастали кустиками жесткие, торчащие, как щетина, волосы.
Украшением плащей и нижних кожаных безрукавок служили у знатных гуннов грубо и безвкусно нашитые на них золотые и серебряные вещи: обломки различной римской посуды, ручки от чаш и кувшинов, даже куски медной обивки