Брусов долгое время бродил от тайника к тайнику, встречая старых знакомых, которые стали сталкерами, бродя между зараженными территориями. Они рассказывали ему о китах, которые выбрасывались на берега Сахалина, о редких тропических рыбах в холодных ручьях Камчатки. Подобные байки стали привычны как ежедневные сводки о потерях, что сыпались на анклав, несмотря на все меры, предпринятые бравым служакой Седыхом. Капраз быстро смекнул, что прошлый мир перестал иметь значение и сколотил вокруг себя команду, способную постоять за себя и свои семьи. Из этих первых ячеек и начал образовываться анклав.
Первые отключения электричества и первая карточная система, рухнувшая с первым же неурожаем, первый ужасный голод, первые смерти, первые кровавые убийства, первые бунты, первые людоеды, первый кровавый террор, первое падение власти, первые мародеры и первые кислотные дожди – через всё это прошел Брусов, получив немало шрамов. Глотая антирадин, он видел, как страдают от лучевой болезни люди, ставшие близкими. Их лица затерлись в памяти. Зато навсегда там остались неясные контуры первых подземелий. Они отпечаталось в памяти раскаленным оттиском, и Брусов чётко понимал – они не будут изгнаны из головы никогда.
Немногие мужчины в Анклаве могли дотянуть до сорока. Смертность среди населения оставалась кошмарно высокой даже спустя десятилетия. Так что Кай считался ветераном-долгожителем. Рабочие же спешно организованной чудо-группы величали Брусова по свойски – «батей». Богатый опыт выживальщика за плечами ставил его выше генералов прошлых лет.
Брусов, с юности немало узнав про паровозы и прочие движимые механизмы, говорил, что неплохо бы вернуться хотя бы к технологиям 19 века.
Выходило, что с падением компьютерной системы, все вновь возвращалось к простейшим механическим системам. Кай видел и помнил, как они работали. В отличие от полумифических систем прошлого.
И как говорится – договорился. Седых внимательно выслушал и поставил во главе этой затеи. С тех пор рабочие экспедиционной группы трудились над паровозом дни и ночи. Создавали поезд надежды. Жителям подземелий он казался лучом света в окружающем царстве вечных, свинцовых сумерек. Титан, красавец, мечта, он становился в строй двумя полнокровными бригадами лучших техников, работающих в три смены. Фактически не вылезая из цеха, они ваяли надежду на спасение человеческой расы в свирепом мире радиации и бетонных небес. Чертовски опасном мире, где сама жизнь, казалось, прокляла всё живое и обрекла на долгую, мучительную и неотвратимую смерть.
Состав-красавец возрождался из стали, чугуна, листового железа, алюминиевых сваек, сварки и гениальных проектов лучших конструкторов анклава и личном участии Брусова.
Попутно