– Клянусь планетой, открытой господином Леверье, что я ни полслова из нее не понял! – отвечал президент.
– Это было на индусском языке. Так говорят в Кашмире, в Непале, в Лагорском королевстве, в Аультане, Ауде, Бенгалии, Деккане, Карнате, Аалабаре, Гандуне, Траванкоре, Коимбетуре, в Аессуре, в стране Сейхове, в Синдии, Джейпуре, Одеппуре, Джессельмире, Биканине, Бароде, Бажваре, Ноанагаре, Голкаре, Бопале, Байтпуре, Долтуре, Сатарахе и по всему Коромандельскому берегу.
– Превосходно, сударь! Превосходно! – воскликнул президент. – Нам остается только предложить вам еще один вопрос. Простите за нескромность: мы обременены завещанием нашего покойного оплакиваемого друга такой тяжелой обязанностью, что по неволе…
– Прекрасно! – прервал его Коркоран. – Только говорите свободно, коротко, потому что меня ожидает Луизон.
– Луизон? – со строгим достоинством спросил президент. – Кто же такая эта молодая особа?
– Это подруга, сопутствующая мне во всех моих путешествиях.
При этих словах послышался шум быстрых шагов в соседней комнате, и вслед за тем кто-то с шумом запер дверь.
– Это что такое? – спросил президент.
– Да это Луизон приходит в нетерпение.
– Ну что же, пусть ждет! Я полагаю, наша академия не может подчиняться мадемуазель или мадам Луизон!
– Как вам угодно! – отвечал Коркоран, взяв кресло и покойно усевшись на него, так как ранее никто не догадался предложить ему сесть, и приготовился выслушать требования президента.
Однако ученый человек находился в большом затруднении, не зная, с чего начать свою речь, а это произошло, потому что забыли поставить перед ним стакан воды с сахаром, между тем всем известно, что вода и сахар – два неразлучных источника красноречия. Для исправления этой непростительной забывчивости он дернул шнурок колокольчика.
Однако никто не появлялся.
– Этот служитель чересчур небрежен, необходимо его уволить! – сказал президент и после этого позвонил еще два, три, четыре, пять раз, но все это оказалось бесполезным.
– Милостивый государь! – сказал Коркоран, сжалившись над его треволнением. – Перестаньте звонить. Этот служитель, наверное, поссорился с Луизон и убежал из зала.
– С Луизон! – воскликнул президент. – Следовательно, у этой молодой особы очень нехороший характер?
– Нет! Нельзя сказать, чтобы был дурной характер. Но надо уметь с ней обходиться. Вероятно, он грубо к ней отнесся, а она так молода, что тотчас же вспылила.
– Так молода? Сколько же лет мадемуазель Луизон?
– Самое большее – это пять лет.
– О! В таком возрасте с детьми легко управиться!
– Не думаю! Она иногда царапается, даже кусается…
– Но в таком случае, сударь, необходимо перенести ее в другой зал! – сказал президент.
– Это очень трудно! – возразил Коркоран. – Луизон чрезвычайно своенравна. Она не привыкла к каким-либо противодействиям. Родилась она под тропиками, и этот жгучий климат еще более усилил пламенность ее темперамента…
– Однако, –