Грохот усилился. Похоже, их летательный аппарат снижался. Прилетели, елки-палки. «Толстый» грузно склонился под лавку, на которой сидел, достал оттуда… его, Сергея, сноуборд. Кинул ему. Нет, не кинул, скорее толкнул.
– Надевай.
Час от часу не легче. Это чего, их в Саяны занесло, или на Алтай куда? Ближе-то снега нет еще. Сергей наклонился, на ногах – ботинки для сноуборда. Поверил шнуровку, правый надо бы перешнуровать….
«Никакой это не самолет, граждане. Вертолет это. Пробежки не было, а уже приземлились. Да и двигатель шумит сверху, как выяснилось. А эти, значит, – добрые волшебники собрались здесь. Ранней осенью меня на доске покататься вывезли… куда-то. Совсем иначе я их себе представлял, если честно…».
– Быстрей.
Так. Стрэпы застегнуть. Задние. Передние. Подогнать.
– Вован, открой дверь.
«Шнырь» как-то слишком разболтанно, пытаясь передвигаться рационально и мягко, но слишком разболтанно, подошел и отодвинул в сторону дверь. Со второй попытки.
– Ну, давай, – это уже «толстый» Сергею.
Наш герой встал, пружинисто пропрыгал по резиновому полу к дверям, и…
…только усилием воли заставил себя не отшатнуться назад. Их вертолет стоял, не глуша двигатель, на самом краю почти отвесного обрыва. Редкие белые языки снега с серой рябью камней.
– Чо задумался? – «толстый» был доволен произведенным эффектом. Очень доволен. – Ты же у нас, хэ-хэ, крутой сноубордист! Дак давай, съедь отсюдова!
Сергей повернулся, держась одной рукой за отодвинутую дверь. «Толстый» неожиданно рассвирепел.
– А ты че там сидишь, припухла? «Кощей», веди ее сюда.
«Ага, и правда Кощей, значит…».
«Кощей» взял Наталью за локоть, но она вырвала руку, встала и сама неловко подошла к двери. В момент, когда ее лица не могли видеть «толстый» сотоварищи, на нем мелькнула беспомощность. Это было так неожиданно, Сергей мог бы поклясться, что никогда не видел у нее такого выражения лица.
– Ну че? Вот такой он тебе понравился, крутой горнолыжник, да? Так, что и мужа, блин, забыла, да? А че-то не может он съехать отсюда-то. Че-то, видимо, не совсем
крутой!…
«Толстый», произнося эту обвинительную речь, заводил постепенно сам себя, причем было видно, что это его отработанный прием. Даже злой румянец появился на лице.
– … А горка-то, тьфу, какая. Я в детстве на портфеле с таких гонял….
– Прекрати! – лицо Натальи опять стало прежним. Лицом человека с сильным характером. И «толстый» сразу успокоился. Только вот спокойствие у него было такое… э-э, странное. Сунул руку за спину, вынул.
Пистолет.
«Да, это в корне меняет дело. Что-то мне подсказывает, что призывы к уравновешенности