Что ж тут удивляться, если Натали, лежа на смертном одре, сумела организовать отправку писем… Само собой, у нее был запасной план.
– Слушай, ты что-нибудь знаешь об этих письмах? – Люк вытянул из портфеля стопку конвертов и расправил их веером.
Энни внимательно осмотрела их.
– Никогда не видела. Ну, только в тот день, когда ты показал. Почерк ее… Ты что, до сих пор их получаешь?
– Ну да. – Люк сложил письма обратно в портфель.
Энни пристально за ним наблюдала.
– Кто же их отправляет?
– Я думал, ты знаешь. – Люк передернул плечами, отгоняя разочарование. – Впрочем, это было бы слишком просто…
Тяжело притворяться. Он прикидывался все свое детство, но прошло много лет, и он совсем забыл, каково это. Люк посмотрел на часы – синий циферблат на серебряном браслете, подарок Натали на пятое совместное Рождество. Вот в чем проблема: все напоминает о ней, и от этих воспоминаний холодно и одиноко, не то что от писем…
– Ладно, я пойду.
Клейтон складывал башню из разноцветных кубиков. Если она обрушится, Брайан будет недоволен.
– Попрощаешься? Или боишься, что он начнет реветь?
– Думаю, все будет нормально. Ему хотелось выйти из дома. К тому же он в тебе души не чает.
Клейтон говорил об Энни едва ли не больше, чем о маме, Люку даже было не по себе. В три года не понимаешь различий между «ушла на время» и «ушла навсегда».
– Что ж, – Энни чуть покраснела, – это взаимно. Давай, иди уже на свою работу, а то опоздаешь.
Энни шутливо погрозила ему пальцем. Конечно, он не стал меньше скучать по Натали, но все же хорошо, когда кто-то заботится о твоей семье. Люк достал ключи из кармана пальто.
– Клейтон, папа уходит! Люблю тебя! – Люк улыбнулся и помахал. Сын едва глянул на него, водружая новый кубик на вершину башни.
В распахнутую дверь ворвался январский мороз.
– Ты звони, если вдруг что, ладно?
– Хорошо, – мурлыкнула Энни, вздрогнув от ветра.
Укрывшись за дверью, она сунула в голову щель и крикнула вслед:
– Хорошего дня!
Подойдя к машине, Люк обернулся. Рядом с Энни стоял Клейтон, обвив ее ноги ручонками.
Итак, старшие в школе, а младший только рад весь день провести в гостях. Наверное, Натали права: пора вернуться к работе. Когда Люк сел в машину, еще не остывшую от предыдущей поездки, его захлестнула волна паники. Как-то все слишком быстро. Натали хотелось, чтобы он притворился, будто жизнь продолжается. Но неужели она и впрямь продолжалась?
Пусть в последний год творился настоящий ад, она все равно была рядом – лежала на больничной койке в гостиной, приоткрывала глаза и улыбалась, когда он проходил мимо. А однажды утром не открыла. Как же можно жить прежней жизнью – вроде как, а что тут такого, земля еще вертится, – если отныне каждую ночь подушка справа пуста?
Люк уронил голову на руль. Поехать домой и поспать? Никто никогда не узнает. На работе точно никто волноваться не станет. Не исключено, что даже