– Еще не факт. А вдруг это подлинник? Ты представляешь себе, сколько он может стоить?..
– Тогда это просто хищение в особо крупных размерах… Ты будешь великолепно смотреться в зале суда.
– Короче, Лавруха… – Нытье Снегиря стало утомлять меня. – Ты со мной или нет?
– С тобой. – Снегирь вздохнул. – Жека права: ты авантюристка.
Больше к вопросу о законности наших действий мы не возвращались. По дороге в крематорий Лавруха сказал мне, что картина благополучно отдана на экспертизу, в надежные руки Вани Бергмана, закадычного снегиревского дружка. Бергман проводил исследования нескольких картин для Эрмитажа и слыл крупным специалистом в области реставрации.
…Церемония прощания с Быкадоровым прошла скромно. Кроме меня и Лаврухи, в зале оказался лишь представитель социальной службы – совсем не густо для такой феерической личности, как Быкадоров. Я подумала о его теле, которое так хорошо знала и которое лижут сейчас языки равнодушного пламени – ничего себе последнее объятие… На секунду мне стало муторно, и я оперлась о руку Снегиря.
– Здравствуйте, – услышала я за своей спиной тихий голос.
Ну конечно же, Марич, что-то давно его не было!
– Вы не даете мне соскучиться по вас, капитан, – сквозь зубы процедила я. – Хотя бы сегодня могли оставить меня в покое.
– Долг службы, – и здесь вывернулся Марич. – Вы не представили меня своему спутнику.
– Лаврентий Снегирь, – с достоинством произнес Лавруха. – Художник.
– Вот как? А ваша очаровательная спутница вчера вас похоронила, – тотчас же сдал меня капитан: очевидно, он подслушал мой трогательный спич перед шведкой в галерее. Что ж, хотя бы английский он знает. Очко в пользу Кирилла Алексеевича.
– Что вы говорите? – Лавруха нежно погладил меня по щеке.
– Пришлось, – покаялась я. – Ты же знаешь, как любят художников после их смерти. Иначе я не сбагрила бы ей три картины.
– Она у нас большая затейница, – в голосе Снегиря послышалось одобрение.
– Я вижу… Не очень-то вы разборчивы в средствах, Катерина Мстиславовна.
Что есть, то есть, капитан. Но это вполне укладывается в вашу схему. Я уже заклеймена как мелкая прохиндейка и мошенница…
Спустя час урна с прахом Быкадорова была установлена в крошечном отсеке, и мы, в молчании постояв возле нее несколько минут, направились к выходу.
– Вы не подбросите меня до центра? – спросил Марич, не отстававший от нас ни на шаг.
– С удовольствием. – Лавруха, в отличие от меня, был сама любезность. – Вам в какое место?
– На Литейный.
– На Литейный, четыре? – уточнил Лавруха.
– Да, если можно.
На Литейном, четыре, располагалось главное управление ФСБ. Кроткий агнец капитан Марич оказался серьезным человеком. Гораздо более серьезным, чем могло показаться на первый взгляд. Но