– Мне жаль твой народ, Гленард, – помолчав, альвийка тронула каблуками бока лошади, и они поехали по узенькой дорожке, огибая холмы. – Правда, жаль. Но, извини, ты рассказываешь про ужасы лишений и изгнания представительнице народа, который был почти уничтожен вами же, потеряв всю свою историю и культуру. Мой отец был вами изгнан далеко на юг, в степи и пустыни, с горсткой тех, кто остался от когда-то великого народа. Оба наших народа потеряли свой дом и свою историю. Я скорблю и о вас, и о нас.
– Я тоже скорблю и о вас, и о нас, Миэльори, поверь мне.
– Верю. Тебе верю.
– Твой отец жив?
– Не знаю, Гленард. Он был жив, когда я покинула его, но очень стар и слаб. Сейчас не знаю.
– Почему бы вам не вернуться в Империю? Славий, думаю, мог бы рассмотреть этот вопрос, если бы вы согласились жить в мире.
– Если бы мы согласились склониться перед Императором, – поправила Миэльори, – отказавшись ото всех наших претензий. Многие из моего народа никогда не согласятся стать рабами людей.
– Вы не станете рабами. Станете полноправными свободными подданными Империи.
– Многие это воспримут, как рабство, – вздохнула альвийка. – Многие предпочтут умереть, чем преклонить колено перед человеческим правителем. Тебе не понять.
– Я понимаю, Миэльори. Я прекрасно понимаю мышление альвов, лучше, чем ты думаешь. Я много лет изучал вас. Но я также понимаю, что всё меняется. Иногда приходится дружить даже с врагами.
– Ты не с тем споришь, Гленард, – принцесса грустно улыбнулась. – Как видишь, я преклонила колено пред тобой, и я приняла для себя то, что жизнь лучше гордой, но глупой смерти. Хотя когда-то раньше непременно выбрала бы смерть. Но я говорю не про себя, а про многих других. Может быть, вы с Императором могли бы их убедить, но они не станут вас слушать.
– Понимаю, – Гленард кивнул. – Интересно, какой он – этот священник Айомхэйр?
– Ну, когда смотришь на этот храмчик, то кажется, что это должен быть маленький тощий старикашка с лысиной и длинными, но редкими седыми волосами вокруг нее. Сгорбленный, со скрипучим голосом и, непременно, вонючий.
– Ха, прямо мои мысли пересказала, – Гленард рассмеялся. – Ну, поедем, посмотрим, угадали ли мы.
– Похоже, что этот священник любит себя больше своих Богов, – скептически заметила Миэльори.
– Ты весьма наблюдательна, принцесса, – Гленард тоже рассматривал домик, притаившийся за холмом чуть в стороне от храма. С дороги его не было видно, но отсюда, от самого храма, можно было во всех деталях рассмотреть и качественную штукатурку, и новую черепицу, и настоящие стекла в дубовых рамах. –