но не в отношении себя – он себя считал мастером спорта по всем единоборствам и видам атлетики сразу, – а в отношении младшей сестры. Тяжело больной и вдобавок ставший после травмы сына заливать за воротник отец семейства уже не мог оказывать на возмужавшего сынулю влияния – так как в список потенциальных опасностей для сестренки был включен и он сам. После третьей или четвертой драки, устроенной Олегом под предлогом «он приставал к моей сестре», его наконец забрали менты, переправив на обследование в психиатрическую клинику. Тот провалялся там месяца полтора, после чего вернулся в родные пенаты со справкой, что Кумашин хоть и не дурак, хоть и вменяемый, но тем не менее страдает расстройством и относиться к нему надлежит аккуратно и снисходительно. По мнению соседей и пострадавших от тяжелых Олеговых кулаков единственным методом воздействия на буяна был хороший стальной лом и пара-тройка сердитых сотрудников милиции-полиции, однако отец и сначала сестра почему-то выгораживали непутевого, считая, что тот выздоровеет и придет в себя. Только вот лечиться Кумашин не хотел – больше всего он хотел пьянствовать водку и рыскать по Кувецкому Полю в поисках индивидов мужского пола возрастом от двенадцати до девяносто четырех лет, которым можно начистить удостоверение личности под известным предлогом. Даже если они его сестру в глаза не видели. Влетело в свое время и Максу – к счастью, после первой затрещины драчун поскользнулся на чем-то (Макс втихаря убеждал себя, что это была куча дерьма), потерял равновесие и выпустил жертву из рук, которой удалось оперативно смыться и убежать на Теплую. Отец стал пить запоями, прекратил реагировать на вообще хоть что-то, Инне пришлось сидеть дома – если она уходила, буйный братец начинал тренировать кулаки на собственном папаше, «вспомнив» какое-нибудь хамство, а то и что покруче, неважно, было оно или нет. Жили на отцовскую пенсию по инвалидности, втроем. Не платили за свет, на них подали в суд, отцу Кумашина постоянно шли письма от судебных приставов, которые Макс исправно отправлял назад с пометкой «адресат умер». Года полтора назад, когда отец Кумашина, свалившись с инфарктом, отправился спустя трое суток в мир иной, у замученной девушки, давно растерявшей обаяние и в двадцать пять выглядящей на сорок семь, появилась возможность хотя бы спокойно выйти на улицу. Где она жила сейчас – так как скрылась в неизвестном направлении сразу после похорон отца – никто не знал из-за опасений, что об этом узнает Олег и придет чинить расправу. Теперь рехнувшийся Кумашин жил в родительском доме один, подрабатывал грузчиком в ближайшем супермаркете, немного побухивал крепкие напитки – не до статуса подзаборного алкаша, но видели его обычно навеселе, вроде бы как немного успокоился и уже не кидался с кулаками на любого попавшего в поле зрения мужика, однако дом его все равно обходили стороной, зная, что этот гражданин непредсказуем полностью и никогда не знаешь, что он о тебе думает в этот момент.
Говорить
