– Не могу
– А на попытку грабежа указали, потому что читаете мысли, так?
– Выходит, что так.
Бледное лицо дознавателя приобрело злое выражение.
– Ладно. Что я сейчас думаю?
– Вы думаете, что если двинуть мне как следует в челюсть, я быстро перестану ломать комедию и расколюсь как орех и, если бы не двадцать жалоб уже на ваше отделение, можно было бы быстро решить вопрос, а теперь приходится тянуть резину.
Тягостное молчание заполнило кабинет дознавателя. Затянувшаяся пауза довольно вовремя была прервана появлением человека в форме, который что-то сказал на ухо дознавателю. Губы дознавателя вытянулись в ниточку, и он выплюнул беззвучное ругательство.
– Сразу бы сказал… Ладно… – он встал и направился к двери. – Только время потратили… – Дверь за ним захлопнулась, и через минуту в этой неприглядной комнате с облезлыми стенами появился высокий господин в костюме из дорогой ткани и знаком приказал человеку в форме выйти. Потом он встал на табуретку, вынул из нагрудного кармана нарядный шелковый клетчатый платок и замотал им глазок камеры в углу. После этого сел напротив Игната и пристально посмотрел ему в глаза. Игнат не отвел взгляд, но и не ответил ничего. Наконец, незнакомец не выдержал и заговорил свистящим полушепотом.
– Хорошо. Спрошу вслух. Какого… хрена ты стал помогать ментам? Было сказано делать совсем другое. – Он держался прямо и даже улыбался слегка.
– Я вас вижу впервые. Не знаю, почему вы со мной на ты. Я помог не ментам, а девушке. Она только что из больницы после попытки суицида. Грабеж на улице мог бы вернуть ее в прежнее состояние.
– Ха, и ты помог богатенькой сучке, забыв про те цели, которые перед тобой поставлены. Те крупные цели. Недоумок.
Игнат промолчал. Еще несколько вопросов последовало от этого человека, который был ему знаком, но которому он не хотел ничего отвечать и сделал вид, что не узнает его. И когда уже он ехал в машине, в этом просторном благоухающем авто, он молчал, понимая, что диалог для него в любом случае не будет выигрышным, что выход из этой ловушки только там, где он сможет оставаться самим собой.
Еще в подростковом возрасте Игнат заметил у себя эту особенность: читать иногда чужие мысли, угадывать то, что скрыто. Например, идет в канцелярский магазин за тетрадками для школы, и уже знает откуда-то, что не попадет в магазин и не купит ничего. А ведь время не обеденное и не выходной день. Это если бы он забыл, и память подсказывала. Нет, не в памяти дело. Приходит, и в самом деле видит табличку «переучет». Не мог он знать об этом переучете, и нечего ему было забывать. Он знал то, чего знать не мог. Удивительно. Уже позднее Игнат предположил, что дело в эмпатии, в угадывании чувств тех людей, что работали в магазине. Ощущение того, что они не готовы к встрече с ним, покупателем. Возможно, так. Потом он начал отгадывать карты, показывал фокусы. Карты, конечно,