– Зачем?
– Ждал, пока твои родители уснут! Свет в их окнах погас давно, но я все–таки решил перестраховаться. Они ведь могли услышать мои звонки и разочароваться во мне. Как думаешь, раньше они не слышали их по ночам? Надеюсь, что нет…
– Объяснишь мне, в чем дело? – перебила я.
– А ты сделаешь мне чайку погорячее?
– О`кей. А ты уверен, что с язвой можно пить сильно горячее?
– Ничего с моей язвой не случится.
– Давно она у тебя?
– Два года назад обнаружили.
– Ты не говорил.
– А надо было?
– Уф, значит, и правда не говорил.
– Ты, конечно, решила, что прослушала? Нет, на сей раз нет. Ты не волнуйся, пропускать ненужную информацию мимо ушей – навык полезный. Если бы ты этого не умела, разве стал бы я тебе часами рассказывать про Аллу? – Стас разулся и повесил на крючок пуховик.
– Кстати, как там с Аллой? – поинтересовалась я.
– Никак. Мы расстались.
– Это я уже слышала. По-прежнему не созванивались?
– Да расстались мы, зачем нам созваниваться.
– Ладно, ладно. – Я прошла на кухню, включила свет и электрический чайник.
– Прости, что потревожил. Не думал, что ты так рано ляжешь.
– Кое–кто разбудил меня в семь утра.
– Это не я, это Slipknot. Хорошая группа.
– Твой чертов будильник. Пожалуйста, поменяй мелодию хотя бы на один день.
– Почему ты решил, что я пробуду у тебя только один день? – поднял бровь Стас. – У меня завтра зарплата, с деньгами проблем нет, еду куплю сам…
– Дело не в еде, – устало вздохнула я, протирая глаза. – Слушай, ничего, если я лягу? Я вырубаюсь. Ты выпей свой чай и можешь потом даже рассказать мне, как сильно ненавидишь Аллу, только я буду слушать с закрытыми глазами, идет?
Он хохотнул.
– Ложись, ложись. Я скоро приду.
– А завтра с утра обещай объяснить мне, почему ты сегодня заявился с цветами. Сейчас, вижу, ты этого делать не собираешься.
– Твоя мама что, не любит розы?
– Я же говорю – не собираешься. Все, я пошла.
Глава 4
Утром меня ожидал неприятный сюрприз. Нет, даже не будильник (мелодию Стас, разумеется, не сменил), а то, что было после.
– Не могу никуда идти, – придушенным голосом пробормотал он. – Кажется, я заболел.
– А, ну правильно, ты же вчера хотел остаться. Теперь я, конечно, тебя не выгоню. – Я терпеть не могу, когда мне так нагло врут – это, пожалуй, единственное, что меня действительно распаляет. – Знаешь что? Вставай-ка и иди.
– Да не могу я, ты что, не видишь? – воскликнул он (насколько это было возможно с «севшим» горлом).
Мне пришлось мысленно признать, что, возможно, он действительно приболел, но уж точно преувеличивает, заявляя, что не может встать.
– Ничего я не вижу. Вставай.
– Да ты попробуй мой лоб, у меня температура, честно!
– Не буду я ничего пробовать. Ты покинешь мою