Ровно через неделю Хорас вернулся с новым предложением – комиксом. Главным злодеем в нем был надменный тупица по имени Байрон, а его суперсила заключалась в способности лишать радости творчества мечтательных студентов-идеалистов. Герой рассказа, Хорас, чувствуя, что теряет суперсилу, врывался в офис профессора, кипя праведным негодованием.
После Дня благодарения он нашел работу в книжном магазине «Убийство по первому классу», неподалеку от кампуса. Днем Хорас помогал посетителям выбрать интересный детектив, а вечером садился за письменный стол и пытался сочинить что-нибудь для собственного сборника рассказов. Через две недели на его счету значилось двадцать начатых рассказов. Ни одного из них он не закончил. К январю на писательстве была поставлена точка – ни энергии, ни творческого зуда уже не осталось. Пережив зимние месяцы в Анкоридже и пройдя через отчаяние и депрессию, Хорас Бун погрузился в уютную апатию. К черту сочинительство и чтение. Он жил ради мелких удовольствий – ящик пива «Роллинг Рок», реалити-шоу и сон. Мечта стать писателем ушла с легким поклоном, без жалоб и сожалений, и он даже не вспоминал о ней до того судьбоносного дня.
Дрожа от холода, наблюдая игру теней на спине Эндрю Томаса, Хорас Бун вспоминал холодный и солнечный апрельский денек, когда самый печально известный автор детективов вошел в книжный магазин в Анкоридже и придал его жизни новое направление.
Приглядываясь последние сорок минут к посетителю, листающему одну за другой книги на полках, я пришел к однозначному и неопровержимому выводу, что это не кто иной, как писатель-убийца, Эндрю Томас. Я узнал его, несмотря на густую всклокоченную бороду и длинные косматые волосы. Узнал по пронзительным глазам и мягкому рту.
Он подходит наконец к прилавку. Держится, как я и предполагал, настороженно и холодно, что неудивительно для человека, который видел и сам совершил такое, что большинство людей не смогли бы и представить. У меня потеют ладони и пересыхает во рту, язык делается неповоротливым и шершавым, как у кошки. Он кладет на прилавок пять книг в твердом переплете. Мы одни в этом тесном, чуть больше спальни, студенческом общежитии, магазинчике старых и новых детективов, триллеров и загадок. Внутри сумрачно. Пол и книжные полки из старого, сучковатого дерева. Окон нет, но это нельзя считать недостатком, ведь каждая книга – окно…
– Это все, сэр? – с трудом выдавливаю я.
Он кивает, а у меня дрожат руки. Просматриваю покупки: букинистический томик рассказов Эдгара По, Кафка, три детектива одного из современных авторов.
Я прислушиваюсь к ритму его дыхания, глубокого и спокойного. Втягиваю запах танина, идущий от его кожаной куртки. Взгляд Томаса скользит над моей головой по полке с выставленными на ней десятью бестселлерами «Убийства по первому классу».
– Сто три девяносто восемь, – говорю я.
Он