– Спросите его, обер – лейтенант, зачем он стрелял? – поеживаясь от холода, спросил фон Гравиц.
– Он говорит, что это ненужный свидетель, господин гауптштурмфюрер! – доложил обер – лейтенант, переговорив с русским.
– Хорошо. Отпустите его, – распорядился барон и спустя некоторое время неожиданно для окружающих выругался. – Дерьмо! Неужели у нас с ними были одни прародители – Адам и Ева?
Когда закрылись ворота вслед за последними вошедшими в конюшню, их плотно придавили бревнами.
Командир отряда подошел к барону и сказал:
– Господин гауптштурмфюрер! Разрешите доложить! Для ликвидации собрано 128 человек. Из них 27 —мужчин, 69 – женщин, 32 – детей. Пять человек, оказавшие сопротивление, расстреляны на месте. Разрешите приступить к акции!?
Барон, аккуратно записав данные в блокнот, устало махнул рукой:
– Начинайте.
Основательно обложенная соломой и облитая горючим, конюшня загорелась легко и скоро.
Немного отогревшись у ее огня, барон отошел в сторону и вдруг снова увидел это тело девочки.
Он что – то вспомнил, достал блокнот, зачеркнул цифру пять и рядом, крупно написал цифру шесть.
4.
Конференция закончилась. Довольные организаторы провожали гостей. Многие плакали.
Подъехала машина и за братом Василием Даниловичем. Всем хотелось попрощаться и прикоснуться к этому известному служителю. Последним, к нему подвели брата, старца Егора.
– Ну что, Василий, чую я, не свидимся мы более, – сказал брат Егор.
– Да уж, похоже на то, – ответил брат Василий.
– Эх, пожить бы себе вволю! – пожаловался вдруг брат Егор. – Да здоровья уж нет! А как же так, Васька получилось, а? Я вот двадцать пять, а ты только двенадцать отдал годков этим бесам?
Брат Василий Данилович пожал плечами и, бросив, полный братской любви взгляд на провожающих, сел в машину.
И прежде чем захлопнулась дверца машины, ответил. Да так, что это услышал только брат – старец Егор:
– Свидетелей не надо было оставлять Егорушка, свидетелей.
Последнее крещение отца Никодима
Уже стемнело, когда в барак местного полицейского правления ввалился Стацюк, которого еще с утра послали в район с отчетом, о положении в этом округе.
Сидевшие у стола, за игрой в карты и полегоньку потягивавшие самогон полицаи оглянулись и чертыхнулись.
Корень, а он сидел с краю, ругнул вошедшего:
– Ты чего, пень! Не мог поутру с докладами зайти, аль ордена да медали раздать явился?! Не видишь, люди делом заняты!
– Ага, вот сейчас раздам, – беззлобно отозвался Стацюк. – Слышь, Корень, тут такая картина. Мужик тот, ну которого мы вчера у леса взяли, с бородой этот, Фадеев что ли фамилия?
– Да – ка разница, говори, чего тянешь, – психанул Корень.
– Так я и говорю,