Та откликнулась не сразу, а, проснувшись испугано, глянула на Игната.
– Ты чего, сынок? Али случилось что? – спросила она.
– Не – а! – бойко ответил малыш, пробираясь к матери под одеяло. – Тама, у печки деда постится!
– О господи! А ты по чем знаешь? – спросила Ксения, укрывая малыша.
– Я пи – пи бегал, а там деда, испужался, – сказал малыш, прячась в тепло.
– Ну, ты глянь, ни свет, ни заря! – сказала Ксения и, поеживаясь от холода, встала и поплелась к печке.
Там она включила свет и увидела отца.
Ксения вздохнула, сунула босые ноги в валенки и, прихватив табурет, подошла к нему и села напротив.
У печки невозмутимо стоял ее отец, восьмидесяти с гаком лет старик Григорий, в тулупе опоясанным полотенцем, валенках, в шапке с опущенными ушами и метлой по правую руку.
– Ну что, чусовой, стоишь? – спросила Ксения отца.
Старик не ответил. Он молча взглянул на дочь, переминался с ноги на ногу и застыл в стойке.
– Ой, ты! – сказала Ксения, взглянув на ходики. – А время – то, только спать ложились! Как же ты, батя, до утра – то? Может, присядешь, а?
Она встала и подвинула табурет к отцу. Но тот, не глядя, обиженно шмыгнул носом и отодвинулся в сторону. Его взгляд застыл прямехонько в окно, откуда ему отвечали взглядом полумесяц с дюжиною звезд.
– Не сядешь, – печально сказала Ксения то ли себе, то ли старику и, махнув рукой, прошла к кухонному столу. Там наскоро добавила воду в самовар, щепочками разожгла его, выставив трубой в дымоход. Достала пару яиц, муки и взбила тесто для блинов…
2.
Вот такие дела были с дядей Гришей. А началось это прошлым летом.
Прибегает, как – то, Ксения до дому кур подкормить, да живность иную, глянь, а у печки отец стоит. Да странный он какой – то, в тулупе, в шапке и с метлой в руке.
Дед, он как года два с ума тронулся по легкому, да только старые люди и доктор районный предупредили Ксению, что они, те, что по легкому – то, могут из дома уйти, а потом ищи их, где попало.
– Ба! – сказала Ксения. – Да ты куда собрался, батя? Али в гости, аль еще куда?
А дядька Гриша приосанился и говорит так важно:
– На посту я, часовой! Вот тут я должен стоять!
– Эхма! Часовой! Ну, стой, стой, сторожи нас!
Да и побежала по хозяйству. Так час и прошел незаметно. Забегает Ксения в дом, чая отпить, глянь, а дед – то стоит!
– Ну, ты чего, батя? Уж цельный час прошел, хватит – то стоять! – говорит Ксения.
– А он не час, а уже четыре стоит, – отозвался старший сын Ваня, вылезая из – за стола, где делал уроки.
– Четыре!? А молчишь чего? – кинулась мать на сына.
– А я и не молчу, – говорит Иван. – Сколько уж говорил, мол, пойдем деда, чай попьем и отобедаем, а он ни в какую. «Не пойду», – говорит, – «Пока командир с поста не снимет».
– Ой, беда – то, какая! – сказала Ксения и побежала