Предисловие
Прошедший день, седьмое сентября тысяча девятьсот девяносто восьмого года, стал самым счастливым днём в моей жизни.
После полуночи прошло пять часов, скоро рассвет. Я сижу на кухне за круглым обеденным столом и пишу эти строки. Заканчиваю почти что сказочную историю. Повествование моё торопливо и сбивчиво. Спросите, зачем нужно было спешить? Всему виной отсутствие времени. С минуты на минуту на кухню придёт кошка Соня и попросит завтрак. Из комнаты выйдет племянник Максим в спортивной форме, приглашая к пробежке на берег Москвы – реки.
Понимая, что другой возможности может и не представится, рассказ я написал за одну ночь. Для удобства разбил его на две части. В первую поместил события, случившиеся в тысяча девятьсот девяносто третьем году, а во вторую всё то, что произошло впоследствии.
Тешу себя надеждой, что не без пользы проведёте время, перелистывая страницы моего изложения.
Искренне ваш, Сергей Сермягин.
Часть первая. Таня
Глава первая
Сорванцова. Боев. Медякова
1
Подходя к дому, я обнаружил, что потерял ключи от квартиры. Со мной такого раньше не случалось. В голове мелькнула мысль, что это к переменам. Хотя, какие это могли бы быть перемены, мне даже и в голову не приходило. Моя жизнь, подобно реке, текла по давно проложенному руслу и будущее, как казалось, было расписано на сто лет вперёд. Даже крушение страны и изменение строя с социалистического на капиталистический не внесли существенных корректив.
На улице хозяйничала весна, гремели водосточные трубы, барабанила капель, сто тысяч солнц смотрело на меня из луж, витрин и окон. Несмотря на досадную неприятность, утрату ключей, настроение было превосходное. Я зашёл в овощной магазин, рядом с домом. Жена собиралась тушить рыбу и просила купить морковь. На витрине все корнеплоды были, как на подбор, размером со снаряд для пушки. Подумав, решил здоровьем не рисковать и собрался было уйти, но почему-то задержался.
В это время сутулую невзрачную продавщицу в сером заношенном свитере, больше похожую на чумазого подростка, сменила статная красавица в белом халате. Это была Любовь Сорванцова, моя соседка по лестничной площадке. Увидев Любу, я невольно улыбнулся.
Покупатель, которого отказалась обслуживать ушедшая женщина, без задней мысли сказал сменившей её Сорванцовой: «Буду у вас первым». Люба посмотрела на него долгим проникновенным взглядом, после чего погрузилась в воспоминания. Не заботясь о том, что её ждёт очередь, покупатели, она бездумно взяла в руки баклажан и, обращаясь к «первому», произнесла: «Надо же, какой твёрдый». Она сказала эти слова таким голосом, что все взрослые люди в очереди покраснели. Заметив меня, прямо через прилавок, соседка протянула руку для рукопожатия. И когда в ответ я подал свою, то она схватилась за неё так крепко и держалась, не отпуская, так долго, что мне стало неловко. В поведении Любы наблюдалась болезнь и, видя это, никто из очереди не решался одёрнуть продавщицу, вступив с ней в пререкания.
Дома, как того и следовало ожидать, никого не оказалось, все были на работе. Я вышел на улицу и стал наблюдать за тем, как Родион Борисович Боев, гражданский муж Сорванцовой, кормит у скамеечки дворовых кошек. Благодаря заботе и щедрости Родиона Борисовича, у подъезда постоянно собиралась целая команда этих ласковых и безобидных животных.
У Боева, все это знали, было два «бзика»: он любил поговорить о научных открытиях и о своей «весёлой» супруге, которую боготворил и ласково называл «жёнушкой». Все разговоры соседа были только об этом.
– Сегодня я смотрел фильм про Циолковского, и в мою голову пришла удивительная мысль, – заговорил со мной Боев, оглаживая кошку. – Дело в том, что Константин Эдуардович двадцать лет своей жизни потратил на создание и разработку цельнометаллических дирижаблей. Писал работы, делал чертежи и потом всё это отдал в общество любителей воздухоплавания. У него всё забрали и ответили отказом. А через три года, в Германии, вышел проект графа Цеппелина, удивительно повторяющий дирижабли Циолковского. Так вот о чём я подумал. Дирижабли всегда наполняли водородом. Внутрь обшивки, так или иначе, попадал воздух, смешивался, возникала гремучая смесь и дирижабли взрывались. Рано или поздно любой дирижабль это ждёт. Поэтому Циолковский придумал наполнять их не водородом, а тёплым воздухом, исходящим от двигателей. Двигатель работает, крутит направляющие винты, а горячий воздух выгребается в дирижабль. Нормально работает система?
– Нормально, – согласился я.
– Нормально и безопасно, – дополнил себя Родион Борисович, – Лишний воздух стравливается через клапаны. Замечательная идея. А знаешь, какая есть идея у меня?
– Какая?
– А идея такая. Что легче воздуха? Гелий. Правильно? А что легче гелия? Водород. А что легче водорода?
– Вакуум? – брякнул я.
– Умница! – одобрил мою фантастическую версию Боев.
– Что же