Принцесса улыбнулась Артесу. Он принуждённо улыбнулся ей в ответ, но слышал сейчас только звонкий голос Ладимира:
«Но убивают все любимых,
Пусть знают все о том.
Один убьёт жестоким взглядом,
Другой – обманным сном.
Трусливый – лживым поцелуем,
И тот, кто смел, – мечом.
Один убьёт любовь в расцвете,
Другой – на склоне лет,
Один удушит в сладострастье,
Другой – под звон монет,
Добрейший нож берёт – кто умер,
В том муки больше нет». (О. Уайльд, «Баллада Рэдингской тюрьмы»).
Артес помрачнел, и ласковые взгляды принцессы не могли его утешить. Слишком хорошо он помнил свой утренний сон и странные слова, произнесённые этим же серебристым голосом и так необъяснимо совпавшие с его сном. Уж не обладает ли этот безумный юноша-воин, полудемон-полуоборотень, способностью предвидеть будущее и угадывать прошлое? Что же за спутника выбрал ему Джой?
Глава VIII
Путешественники продолжили свой путь по заросшим высоким камышом берегам кристально-чистой реки, в струях которой мелькали спины мелких рыбёшек. Артес всерьёз задумался о том, что избалованная принцесса может потребовать трёхразового питания, которым они не могли её обеспечить. Сами они питались хлебом, которым снабдили их Драконы, и кашей, которую Ладимир варил в котелке над огнём. Невзыскательность проводника доходила до крайности – он считал, что еда должна быть такой, чтобы насытить, и не более того. Артес не был привередой, но к этому спартанскому столу ещё не привык. Что уж говорить о принцессе…
Молодой человек бросал на уснувшую Аталэйнт подозрительные взгляды. Сейчас девушка выглядела очень кротко. Густые ресницы скрывали изумрудные глаза, длинные, ниже талии, волосы она заплела в толстую косу. Она настояла на том, чтобы Артес посадил её перед собой на лошадь. При этом девушка обняла его за талию, зарылась лицом в меховую оторочку плаща и спокойно уснула. Артес не был уверен, что Мадлен правильно оценила бы ситуацию, будь она с ними, но, с другой стороны, доверь он девицу Ладимиру, и та могла бы не проснуться вообще. Или… остался бы он без проводника, что было ещё хуже.
– Послушай, Ладимир, – начал он. – Кстати, у тебя, случайно, нет подобающего титула или звания вашего Братства? Не хотел бы быть нелюбезным.
Ладимир не обернулся, но всё же ответил:
– У нас нет ни титулов, ни званий. Существует лишь обращение «сударь» по отношению к князьям, а я только дружинник.
– Отлично. В чем причина такой ненависти к вам эльфов? Насколько я понял из твоих… многословных рассказов, то вы живете по своим законам и никого не трогаете. Что тогда надо эльфам?
Ладимир фыркнул.
– К его руке от слёз кровавых вернулась чистота. Лишь кровью кровь омыть возможно, и влага слёз чиста. («Баллада Рэдингской тюрьмы»).
Артес опешил,