– Ко мне заходил следователь… – и Вера Васильевна бьет по самому больному, – он просил провести с тобой беседу о муже.
Неслышно скриплю зубами. Охаю от нового прострела в ребрах. Дышать становится тяжелей, вместо вдоха неприятный булькающий свист.
– Виктория, ты точно в порядке?
– Кажется, – отвечаю с усилием.
– Послушай, все что ты здесь скажешь, будет только между нами. Только если, конечно, ты не убила кого-то, – сквозь улыбку женщины пробивается серьезный настрой. – Лишь тогда я буду вынуждена дать показания. Так как у нас не стандартное посещение, я обязана открывать следствию нужные детали.
Замираю от ее слов. Что она несет? Кого убила? О чем речь? Женщина продолжает:
– То есть врачебная тайна не полностью в твоем распоряжении, но личные темы я не буду выносить из кабинета. Понимаешь меня?
Не понимаю. То есть: я скажу личное, о том, что не помню мужа, и, если это окажется важным для расследования – моя тайна будет раскрыта? Хорошенький расклад. Тетенькая, вы, наверное, не в своем уме!
– Вика? – переспрашивает меня психотерапевт и ласково улыбается. И я не верю этой улыбке. Не. Ве. Рю!
– Что? – хочется зарычать, но я смахиваю на дурочку: притворяюсь, что не поняла вопроса.
– Расскажи мне о Марке, – она слегка отклоняется на спинку кресла. Оно скрипит.
Я – букашка в банке. Мне не хватает воздуха.
– Он – хороший, – выговариваю, а сама ищу за что зацепиться взглядом, чтобы не показывать этой мучительнице глаза.
– Ты говоришь как-то не уверено.
– Я не знаю, что еще сказать…
– Ты любишь его?
Незримый удар под дых, который выбивает остатки воздуха. Тут же простреливает от спины до груди, отчего хочется сложиться пополам.
– Вика, ты не можешь уклоняться от вопросов. Ты должна отвечать.
– Наверное, – бормочу, а сама едва ли нахожу силы сделать вдох. Неужели она не видит, как меня ломает?
– Если ты думаешь, что сможешь избежать этого – ты заблуждаешься. У меня история болезни на столе, и я знаю, что у тебя ничего серьезного, так что, не ломай комедию, – Вера Васильевна говорит странно, резко и надменно. Она совсем не похожа на врача, который помогает душам.
Меня бросает в пот. Вытираю пальцами крылья носа. Заношу руку, чтобы просушить лоб, но вспоминаю о порезе и оставляю затею.
– Вика, ты любишь Марка? – настойчивей спрашивает психотерапевт.
Я решаю, что кивка будет достаточно. Так не хочется слышать собственное вранье.
Женщина улыбается:
– Хорошо. Расскажи самое яркое впечатление, связанное с мужем.
Дыхание все еще затруднено, я хриплю, немного откашливаюсь и понимаю, что мне нечего сказать. Придумать? Но это же выяснится. Это будет потом. Как я хочу домой! Там все станет ясно. Есть родители, которые подтвердят эту путаницу, братья, сестры, друзья… Стопорюсь на последнем. У меня нет друзей: только коллеги, партнеры и конкуренты.