Со всеми этими переживаниями я успешно умудрилась забыть про очаровательное семейство, которое нас чуть не удочерило, и поэтому даже не сразу узнала папу, когда он снова появился перед нашим вольером. Да и если я смела бы ожидать, что кто-то из них еще раз вернется, то про него я подумала бы в последнюю очередь. Он выглядел так же, как и в первый свой визит, только еще немного более несчастным и растерянным. Папа плотно сжал губы и сунул руки в карманы.
– Ну что, как вы тут? – робко поинтересовался он. Было заметно, что практики общения с животными у него было немного и что он смущался.
Сеструха, чья память оказалась лучше моей, бросилась к нему и, припав к прутьям, завиляла хвостом что было мочи. Пока я наблюдала за ее ходившей из стороны в сторону задней частью, воспоминания нагрянули на меня цветной лавиной. Как наяву передо мной промелькнули мама с браслетами, Никуся, Сашка, луг и ссора.
Помедлив, я тоже подошла к нему и слегка вильнула хвостом в знак внимания. Я не знала, зачем он вернулся, к тому же еще и один, и что от него следовало ожидать. Папа тяжело вздохнул и опустился на корточки. Мне было интересно, о чем он думает, но я уже давно поняла, что мужчины намного реже озвучивают тот бардак, который творится у них в голове, чем женщины.
Тут к нашему маленькому собранию подоспел один из работников приюта.
– Что? Решились все-таки? – прохихикал он.
Я навострила уши. Папа медлил с ответом, и я занервничала. На что он решился? Неужто забрать кого-то из нас?!
Наконец он кивнул.
– Ну и которую? – Работник всунул ключ в дверь и со зловещим скрипом открыл замок.
Мое сердце заколотилось так, что голова пошла кругом. Я впилась глазами в сеструху, вопрошая, понимает ли она весь ужас происходящего. Видно, она понимала. Сеструха очень плотно прижала хвост к животу и так же плотно прижалась ко мне. Думаю, я еще никогда не любила эту дурочку так сильно, как тогда (дурочка – это я ласково, не подумайте). Папа не торопился отвечать, и это мне казалось самой страшной пыткой из всех возможных. Я уже хотела взмолиться о разрешении наших страданий, когда он таки кашлянул и перевел взгляд от меня к сеструхе и обратно.
– Беих, – промямлил он что-то невнятное, и я уставилась на работника, чтобы по его реакции понять, что имел в виду папа. Но работник тоже явно не разобрал этого полустона и попросил повторить наш приговор. Я чувствовала, что вот-вот описаюсь от такого нервного перенапряжения. Папа встал и решительно расправил плечи.
– Обеих, – торжественно проговорил он четко и ясно. – Я беру их обеих.
Я не поверила своим ушам и снова уставилась на работника, как