И тогда верные слуги великого князя прибегают к насилию. Во всяком случае передают, что её под руки выводят из терема и совершают обряд пострижения в Рождественском девичьем монастыре под присмотром надежных людей, причем злые языки утверждают, будто Шигона, один из самых доверенных слуг великого князя, взявшийся исполнить это грязное дело, принуждает Соломониду не только словами, но и побоями. Говорят также о том, что, облекаясь в ризу монахини, Соломонида торжественно объявляет сквозь слезы:
– Бог видит и моему гонителю отомстит за меня.
Пострижением жены от живого мужа, добровольным или насильственным, не только совершается тяжкий грех перед Богом, но и бросается в сознание подручных князей и бояр жаркая искра возможного мятежа, которая принимается тихо тлеть в возбужденных умах рыцарей удельных времен, чтобы, рано или поздно выйдя наружу, вспыхнуть пожаром измен, предательств, заговоров и отравлений.
Самое время великому князю одуматься, остановиться, только великий князь уже не может ни одуматься, ни остановиться, да и права остановиться лишен, поскольку нужен наследник, наследник необходим, и Московскому великому княжеству и ему самому. И события катятся далее своим чередом. Несмотря на то, что по церковным уставам и общему убеждению муж принявшей постриг жены прямо обязан тоже постричься и уйти в монастырь, митрополит Даниил благословляет великого князя на второй брак, и подручные князья и бояре с раболепно покорностью поддерживают это новое посягательство на общественную мораль и негласно обычаем утвержденное право.
Вероятно, и двуличный митрополит Даниил, и хитроумные князья и бояре, своим одобрением освящая и сомнительного свойства развод и другой брак, твердо рассчитывают на то, что великий князь Василий Иванович и на этот раз изберет невесту из какого-нибудь малоприметного, обедневшего московского рода, каким был род и к тому времени уже полузабытых Сабуровых, ведь все они понимают, что даже если новый брак действительно разрешится наследником, отец едва ли увидит его совершенные лета, стало быть, на какое-то более или менее продолжительное, неспокойное время реальная власть в Московском великом княжестве перейдет к родне его матери, и тогда обедневшему, малоприметному роду не удастся оттеснить в неизвестность старинных князей и бояр, как это проделал над ними великий князь Василий Иванович.
Ещё более вероятно, что и митрополит, и подручные князья и бояре, своим потаканием его новой прихоти или заботе о благе отечества прибирают великого князя к рукам и что впредь великий князь уже из их цепкой, анархически настроенной воли не выйдет, во всяком случае именно им предоставит слишком ответственный, слишком важный выбор невесты, как