– Ты думаешь? – пробормотал Уигфул. Его измученный взгляд на секунду остановился на Даймонде, скользнул в сторону и вернулся к нему снова, но уже острый как бритва. – «Виктория перечит мне». Вот черт. Почему это не пришло мне в голову?
– Тебе не за что себя корить, – великодушно заметил Даймонд. – Такое с каждым может случиться. В начале дела всегда легко запутаться.
– Когда ты об этом догадался?
– Несколько минут назад, как только услышал про ограбление.
– Этот ублюдок выставил меня на посмешище. Он дал понять, что намерен делать, а я ни черта не понял.
– Поэтому тебе нужно держаться начеку, когда будешь говорить с прессой, Джон. Они сразу тебя прищучат.
Уигфул нервно взлохматил волосы.
– Что посоветуешь?
– Скажи им, что это необычное ограбление. Хорошо спланированное, дерзкое. Мы имеем дело с хитрецом, любителем загадок, которому нравится говорить о своих планах, но в завуалированной форме. Разложи все это по полочкам, объясни, как двусмысленно его послание. Слово «Виктория» может означать десятки разных мест в городе. А потом намекни, что этот умник не так уж умен, потому что он не сможет продать марку. Это то же самое, что попытаться сбыть «Джоконду».
– Хороший ход, – кивнул Уигфул. – Кстати, что, по-твоему, он собирается с ней делать – потребует выкуп?
– Возможно. Но я не стал бы говорить об этом прессе, даже если они сами выскажут такую мысль. Поверь моему богатому опыту – нельзя строить никаких домыслов о том, что будет дальше. Только факты. Скажи, что мы начали полномасштабное расследование, и точка.
– Питер, я тебе очень благодарен.
– Да брось.
– Нет, правда.
– Ладно. Не забудь об этом, пока не угостишь меня выпивкой.
Глава 9
В витрине галереи «Вальсингам» стояли две большие картины: обе изображали клоунов в легком гриме, наполовину скрывавшем черты лица. Художник пожертвовал долей реализма, чтобы лучше выявить характеры участников пантомимы, и ему это блестяще удалось. Присмотревшись сквозь слой краски, можно было заметить, что один клоун смеется под намалеванной улыбкой, а другой скорбно поджимает губы; мужчина бросал на женщину хищный взгляд, но та смотрела в сторону, очевидно, чувствуя его интерес и отвечая на него презрением. Идея была неоригинальна, зато исполнение великолепно. Прежде чем войти внутрь, Ширли-Энн несколько минут рассматривала эти картины.
Вместо Джессики из-за стола, украшенного букетом желтых и синих ирисов, поднялся молодой мужчина.
– Привет. Просто зашли посмотреть или хотите что-то конкретное?
Для работы он был одет довольно небрежно: в клетчатую рубашку и черные джинсы. Его зубы были идеально ровными и поэтому казались не очень натуральными. Какой-то актер? Ширли-Энн не помнила, чтобы видела его по телевизору, но его вьющиеся волосы