Ей захотелось, чтобы их огорчения сравнялись, и чтобы он не был таким грустным. Но Антон заговорил с ней прежним, чуть насмешливым тоном, который так не вязался с его тоскующими глазами.
– Простите за нахальство. Но я бы и сегодня мог вам помочь, если вы не возражаете. Тем более что у меня есть прекрасный кофе, который мне пить категорически запрещено, но в честь праздника я специально для вас постараюсь воспроизвести рецепт фирменного кофе по-антоновски.
– Да, кофе по-антоновски я, пожалуй, не пивала, – стараясь соответствовать его интонации, – сказала Ольга. – Ну, что ж, я пошла резать торт, а вы тащите свой кофе в мой номер.
ХХХ
Кофе оказался обыкновенным растворимым. И готовил его Антон Петрович в общем-то известным способом, взбивая порошок с сахаром и каплей воды до белой пены и только потом заливая кипятком. Но главное, как он говорил, заключалось в добавлении к кофе особого состава, который находился у него в зеленой солдатской фляжке.
Все время, пока Антон Петрович готовил кофе, Ольга смотрела на него и пыталась уловить перемену, которая как будто произошла с ним после вчерашнего дня. Вчера он был как будто весь в себе, этакий всесторонне образованный интеллигент, благородный отец семейства. Сегодня как бы помолодел, будто расслабился после трудного дела. Вместе с тем, ей показалось, что сквозь некоторую напускную раскованность проступает старательно скрываемая сосредоточенность на чем-то своем, не доступном вроде бы для ее понимания.
Меж тем Антон Петрович с галантным «Прошу вас» подал ей кофе в казенном граненом стакане и примостился напротив на неудобном гостиничном стуле.
– А ваши ценные добавки вы забыли, – сказала Ольга, указывая на фляжку.
– Оля, вы наивны до умиления. Что может быть в подобной посуде? – полусерьезно проговорил Антон Петрович.
Видимо, на ее лице отразились поочередно все стадии угадывания, потому что Антон Петрович хмыкнул:
– Да-да, вы наконец-то догадались. Здесь натуральный, чистейший спирт. Я налью вам чуть-чуть, а сам, если вас это не будет шокировать, выпью так. Тем более, что есть повод.
– Вы же обмолвились, что вам нельзя, – Ольга уже слегка пожалела, что пригласила в номер практически незнакомого человека.
– Это кофе нельзя, а спирт сегодня можно, – сказал Антон Петрович и залпом выпил спирт, аккуратно налитый им в колпачок фляжки.
Ольга еще не притронулась к кофе. Думала, видел бы муж, как проводит она этот день с малознакомым мужчиной за фляжкой спирта.
– А ведь я здесь сегодня, Оля, как это выразиться, отца своего нашел, – заговорил Антон.
И такая боль почудилась ей в его голосе, что Ольга замерла и уставилась на него, не мигая.
– Он погиб в начале войны. Я и не помню его почти. Два года мне было. И даже фотографии у нас не осталось. Была в паспорте, на военном билете, а у нас не осталось. В похоронке, мать ее