Была прохладная ночь. Она достала из рюкзака термос и попросила закрыть глаза. Я почувствовал, как Ким поднесла к моим губам чашку
– Пей – нежным голосом произнесла она.
Чувствую как ее губы приближаются к моим. Чувствую, как от них пахнет корицей и вином. Она целует меня… Ее губы медленно плывут к моему уху
– Я хочу от тебя сына…
… – Эй, парень! Что это с тобой? – голос старика ворвался в мой теплый мир воспоминаний…
– Да, простите, видимо я перемерз сегодня ночью. – оправдываясь произнес я.
Пока я был в том мире, на улице успело стемнеть, и старик зажег несколько свечей, в их свете я наконец-то обратил внимание и рассмотрел его лицо. Как оказалось у него на лбу нашел себе место шрам, очень похожий на четырехконечную звезду. Я не стал спрашивать откуда он. Но при этом, слушая рассказ о его невеселой работенке, просто не мог отвести глаз от этого увечья на его лице.
– Тот мальчонка, на чьей могиле ты лежал, ты знал его? – он из подлобья пронзительно посмотрел на меня.
Словно воткнув два пальца в розетку, меня с ног до головы пробрало морозом. Но я нашел силы ответить.
– Это… Это мой… – боль пролилась на все тело – Это мой сын – выпалил я, закрыв при этом глаза.
– Ох, ну прости парень, я не хотел сделать тебе больно. – он по-отечески похлопал меня по плечу.
Он опустил голову, в его глазах читалась захлестывающая волна печали. Немного помолчав, старик поднялся с места, отошел к двери и, опершись на стену рукой, не поднимая головы заговорил.
– У меня когда-то тоже был ребенок, но… Но она со своей матерью погибла в авиакатастрофе, когда они возвращались от ее родителей из Лондона. Их самолет упал в Атлантический океан – никто не выжил. Ходят слухи, что несколько человек все же удалось спасти, но среди них не было моей жены… – В его голосе было больше горечи чем, в самой горькой на свете правде.
– Потому, я знаю… Я знаю как это… – после небольшой паузы, добавил он
– А девочка? – перебил я – Девочку спасли?
– Нет, среди тел погибших не было и половины летевших в самолете… Ни жены, ни дочери… – Старик помрачнел еще больше, чем прежде.
– Соболезную… Это грустно. – мне хотелось рассказать ему о своей истории, но он продолжал
– Узнав о катастрофе, я впал в траур. И я даже не заметил, как он превратился в шестимесячный алкогольно-наркотический сон, а когда проснулся у меня уже не было ни дома, ни имущества, ни будущего… И семьи, тоже не было – запнувшись добавил он. – Моя жизнь будучи счастливой и прекрасной, вдруг