– Ты рассказал кому-нибудь об этой проклятой гипотезе?
Лал удивленно глянул на него:
– Нет, конечно: ты же не давал мне разрешения.
– Ну, хорошо. Никому не говори. А ещё лучше – вообще о ней забудь.
– Нет. Я знаю: ты скоро выздоровеешь – и опять вернешься к ней.
– Вряд ли.
– Обязательно. Всё будет хорошо: они тебя скоро вылечат – верь мне.
Но Дан был слишком измучен, чтобы верить во что-нибудь. С ненавистью встречал он каждый новый день. Не быть, не говорить, не думать, не существовать – самое сильное его желание.
К счастью, от лекарств, которые давал ему врач, он большую часть времени спал. Во сне организм освобождался от скопившихся шлаков. И острота отчаяния уходила, хотя по-прежнему ничто не радовало его.
И вот однажды, проснувшись, Дан снова почувствовал бодрость, спокойствие и радость существования. Сверкало солнце, трепетали от легкого ветра листья деревьев за окном. Ясность в голове, сила и уверенность в мышцах. Улыбкой встретил он приехавшего в обычный час Лала.
…Они много гуляли по парку клиники, молча или разговаривая. Ловили вместе рыбу в пруду. И мысли Дана медленно начали возвращаться к работе.
Он почувствовал, что уже спокойно может воспринимать свою гипотезу гиперструктурного строения материи. Понемногу начал заниматься ею. И теперь, когда он принял странные выводы как неизбежные, всё окончательно прояснилось и начало укладываться в стройную систему.
За неимением другого первые записи он сделал веткой на песке, на берегу пруда.
– Сынок, сними их, пока ещё целы, – с хитрой улыбкой обратился он к Лалу, которого дожидался в то утро с нетерпением. И Лал бросился выполнять его просьбу: к счастью, ветер не успел повредить запись.
В тот же день Лал решил поговорить с его лечащим врачом.
– Теперь его не остановить. Отсутствие возможности пользоваться архивом и компьютером от работы его не удержит – будет делать без всяких средств, в голове. Это не даст ничего, кроме перенапряжения мозга.
– К сожалению, мне это хорошо известно. Выписать из клиники придется, только не сорвется ли он без постоянного наблюдения?
– Я буду с ним каждый день, когда только можно – буду следить, чтобы он снова не сорвался.
– Хорошо. Я сам буду наблюдать его раз в три дня. Но ты, если заметишь что-то, сообщи сразу же. Договорились?
Дану он очень подробно при выписке объяснял режим работы, смены занятий, отдыха и приема лекарств.
– Строго рассчитывай силы. Как на длинной дистанции. Начнешь преждевременно форсировать – снова сорвешься.
И всё-таки врач напоследок спросил Лала, когда Дан вышел из кабинета:
– Ты не сумеешь уговорить его как-то отложить работу? Хотя бы на полгода?
– Ты плохо знаешь Дана. Но все твои указания мы выполним.
5
Дану потребовалось всего