– Глеб!
– Наконец-то, пришла! – Глеб кинулся к ней, и понял, что не знает, с чего начать. Как сказать, что мы пропали? Что нас нет с самого утра? Что всё это время он ждал, потом пытался искать, звонил в полицию, но его заверили, что мальчик просто загулялся, и что не стоит переживать, если с ним такая умная собака. Какой бред!
И когда он всё это на неё опрокинул, она стала дышать громко и редко, потом прикрыла рот рукой, чтобы не завыть, и немного справившись, спустила руку на шею.
– Я слышал, как тёрлись подошвы туфель об асфальт, потому что она крутилась, оглядывая местность. Потом переспросила, и мне пришлось повторить, – рассказывал мне Глеб. – Обозвав блюстителей порядка идиотами и кончеными придурками, Вика сняла сумочку с плеча и рванула молнию. Снова зашаркали туфли, но по-другому, и я не сразу понял, что она как цапля, стояла на одной, скорее всего, на правой ноге. Другой, согнутой в колене, она подпирала сумку, в которой зло и торопливо что-то искала. Я собирался помочь – подержать что-нибудь или предложить присесть, как она сама резко пошла к скамейке.
Найдя телефон, она успокоилась и на несколько секунд затихла. Потом вдохнула и выдохнула, словно ей было невыносимо жарко, и наконец, решилась позвонить. Я чувствовал её объяснимую нервозность и страх, но не только за сына, но и за саму себя. Почему-то я решил, что в случившемся она уже обвинила себя, молниеносно выстроив цепочку событий, приведших к этому моменту.
Абонент долго не отвечал, и Вика, скинув сумку на скамейку, рывком встала и вернулась на тротуар, в надежде увидеть вас (то есть, нас, хотя, скорее всего, я её не интересовал – прим. Бус).
Видимо, абонент, как и Вика, тоже не поверил в услышанное, и потребовал повторить.
– Я была на работе! Понимаешь?! На работе! Потому что у нас нет денег! Потому что ты заблокировал все наши карты, и поэтому…! – её голос оборвался резко, из-за напиравшего разъярённого мужского голоса в трубке. – Что ты ещё хочешь знать?! Сделай что-нибудь! Его никто не ищет! – и обвинительный крик перешёл в беспомощный рёв, напугавший Глеба и прохожих.
Глава седьмая
Нас нашли поздним вечером. Как им это удалось, не знаю. Видимо, их так учили, этих людей и собак.
Сначала я услышал лай, короткий, уверенный, даже, радостный, потом мужские голоса. И мой заплывший левый глаз, всё-таки поймал двигающийся высоко по кругу луч света. Женька никак не отреагировал.
Через несколько минут голосов стало больше и вниз на нас уже бил ослепляющий прожектор. Я не видел, как мужчина спустился в колодец, и как осматривал Женьку, но слышал, как он громко крикнул наверх.
– Живой!
Потом он, видимо, стал грузить Женьку на носилки или что-то подобное для подъёма наверх, и зацепил меня, надавив на рёбра, которые зверски болели, и я взвизгнул.
– И ты живой? – радостно удивился