Женька пожал плечами и принял исходное положение головой к подушке.
Вика понимала, что Женька почти слово в слово повторил рассказ Глеба, и это нравилось ей ещё больше. Её восхищало мужество человека, всю жизнь прожившего в ожидании полной слепоты. Вроде как репетиция смерти. И он в каком-то смысле был готов к этому и смирился с этим, но не озлобился, остался по-прежнему приветливым. Мне всегда казались немного забавными его переживания относительно внешности, в частности седины, но ему, как и всему человечеству, это простительно.
Думаю, дело было, как-то так.
Глава пятая
Застегнув куртку, первым на лестничную клетку вышел Женька, оставив дверь приоткрытой – в прихожей обувалась Вика. Мы уже ждали их.
– Привет, Глеб!
Женьке нравилось, что они с Глебом на «ты», и нравилось это подчёркивать.
– Привет, Бус! – он несколько раз погладил меня по голове.
– Привет, – замучено ответил Глеб, передавая Женьке поводок.
– Здравствуйте, Глеб! Как Вы? – раздался голос Вики, бедром бортанувшей дверь, чтобы закрыть замок на второй оборот. Вика поправила джемпер, и левое плечо, по задумке модельера, оказалось голым.
– Здравствуйте, жить буду….
Вика улыбнулась его грустному оптимизму – от простуды никто не застрахован. Специально пропустив меня и Женьку вперёд, она медленно прошла мимо нашей двери, может, ждала комплимента, или хотя бы шутки о Kenzo, но Глеб только болезненно вежливо улыбнулся.
Мы вышли из подъезда и Женька заметил, что мама стала грустной.
– На работу не хочу идти, – отшутилась Вика, и надела куртку, всё это время проболтавшуюся, в левой руке. – Понедельник – день тяжёлый.
Похоже, с Викой были солидарны и остальные прохожие, ненавидящие понедельники и всю рабочую неделю в целом. У Женьки, наоборот, было прекрасное предвкушающее настроение, и с ним было солидарно погожее весеннее утро и я.
Девушка из соседнего подъезда тянула в детский сад канючащего мальца, лет четырёх-пяти. Здоровый мужик с увесистым пузом курил и трепался с соседом, пока молодой далматин шнырял по детской площадке. Мы переглянулись. Машины, удачно припаркованные и неудачно втиснутые, постепенно разъезжались, и двор приятно пустел.
Я уделил внимание кусту спиреи, набиравшей цвет, и как по прямой линии шёл впереди.
Женька – хороший парень, добрый. И Глеба он любил, и меня. И маму.
Я обернулся и посмотрел на Вику, лениво вильнул хвостом.
А Вика любила Глеба, и это меня не радовало. Как впрочем, и Люся, со своими визитами. Я ненавидел рыжую за то, что как только её тощая нога переступала наш порог, я сразу переставал существовать. Неужели непонятно – у нас с Глебом своя семья, всё налажено, и никого нам не надо!
Мы прошли через двор соседнего дома (так ближе), мимо минимаркета и направились к автобусной остановке.
– Постоишь со мной? – Вика окинула ожидающих автобус знакомящимся взглядом, и скрестила