это был не сон. Это было то, чему он никак не мог подобрать слова, чтобы описать это. На какое-то время по всему его телу прошла дрожь, через некоторое время она прекратилась. При этом у него в области лба возникло слабое давление, сменившееся ощущением пустоты. И он увидел картину. Эта картина и раньше часто преследовала его во сне, но тогда он не мог уловить ее смысл. Сейчас же он понял, что означала эта картина. Он увидел себя как бы со стороны. При этом он был окружен неким коконом, имеющем несколько слоев. С внешней стороны кокона был яркий мир состоявший, казалось, только из света. Внешний свет, проходя сквозь кокон, причудливо преломлялся, и создавал на его внутренних оболочках красочные картины. Одной из этих картин, расположенной на самой внутренней оболочке кокона, была картина, в которой он лежал в объятиях женщины. На других оболочках были другие картины, которые по мере приближения во вне становились все более яркими, но менее понятными. Это он и раньше видел во сне, но не так ярко. Сейчас же все было очень ярким и отчетливым. И благодаря своей яркости и отчетливости, все сразу стало понятно ему. Он, наконец, понял, что мир, который видит человек, является лишь преломлением истинного мира. А кокон является лишь защитной оболочкой, служащей для того, чтобы сохранить человеческий разум, от встречи с ним, ибо этот мир настолько сложен, что неподготовленный человек может не выдержать и сойти с ума. Засыпая, он подумал, что, наверное, по мере развития человек должен отбрасывать эти оболочки своего кокона за ненадобностью. Это, наверное, и есть путь к свободе, – была последняя его мысль, перед тем он окончательно заснул.
Когда он проснулся, было яркое утро, какое он никогда не видел в этой местности. Это ощущение, наверное, было следствием того, что ему никогда ранее не приходилось встречать новый день на открытом воздухе. Там, во дворце солнечный свет, проникающий в его спальню, не был ярким. Женщина уже встала, она была одета в свое высохшее платье. Она стоя у порога, расчесывала свои черные густые волосы. Услышав его движение, она обернулась, и ласково улыбнулась ему. Он подошел к ней и нежно обнял ее со спины. Она в ответ, повернувшись, нежно, уже без сильной страсти поцеловала его и, засмеявшись, сказала:
– А ты любишь как Бог, – помолчав, некоторое время и пристально вглядываясь в его глаза, добавила, – или как Дьявол, что, наверное, одно и тоже.
Потом она опять нежно прижалась к нему, опять поцеловала и, смеясь, но как-то более серьезно сказала:
– Ты не от мира сего в тебе живет неземная страсть и любовь. Эта страсть всегда нравится женщинам, так как она поднимает нас. Но мы женщины все же плоть от плоти земные и нам опасна такая страсть и огонь. Прости меня, я ухожу, но всегда буду помнить о тебе.
С этими словами женщина, как бы не хотя, сопротивляясь, чему-то, что могло опять стать сильнее ее, оторвала свое тело от него. Она в последний раз посмотрела на него, видно стараясь запомнить его черты, его улыбку, повернулась и вышла из хижины, и, не оборачиваясь, пошла
