Однако настоящая опасность крылась внутри – зверь оказался не то что бы силён и агрессивен. Мощен. Его желания, интересы и поступки подхватывали душу человека, швыряя её от страсти к страсти как соломинку в бурлящем потоке. Чтобы просто не раствориться в нём, приходилось прилагать немалые усилия, а управлять… Вы пробовали руками перекрыть реку? Макс съежился внутри зверя, сейчас доброго и благодушного, мечтая только о том, чтобы зверь не замечал его спутников и не рассматривал их как добычу. Тот понемногу осваивался в незнакомом мире, впитывая его всей шкурой, знакомясь с ароматами, ставя свои метки.
И тут Макс ощутил чьё-то робкое ментальное прикосновение. Кто-то, совершено ему незнакомый, наблюдал за ним из листвы, скрываясь где-то высоко в кроне. Незнакомый – но доброжелательный, мечтающий подружиться – и помочь. Маленькое юркое сознание восторгалось громадой зверя, его мощью и силой – и склонялось перед душой человека, восхищаясь ей не меньше. Чья-то юная душа робко касалось человеческого разума, упиваясь упорядоченностью интеллекта, его сложностью… и умением видеть прекрасное. Макс, растроганный нежностью комочка, впустил его в свою душу и дал возможность взглянуть вокруг собственными глазами: увидеть лес, играющий незнакомыми, прекрасными красками, ощутить силу перекатывающихся под шкурой мышц – и пряность растекающихся над травой ароматов. Мир вокруг был юн и прекрасен. Он поражал человека всё новыми и новыми красками, поворачиваясь разными гранями, словно кристалл бриллианта под солнечным лучом.
Небольшое сознание слилось с ним в порыве восхищения, приняло его полностью, позволив руководить собой – и Макс ощутил себя в теле какого-то маленького, юркого зверька, накрытого пушистым хвостом. Ловкое тельце прыгало с ветки на ветку, наблюдая за идущим и отрядом и тем единственным, которого избрало само… Он моргнул, вновь ощущая себя медведем – но теперь человек не пытался перегородить ладонями реку. Разумы разных созданий объединились в едином потоке, но сибиряк при этом смог остаться главным – и ощутить себя цельным, единым, состоящим из человека, зверя – и кого-то ещё, прыгающего над его головой по деревьям. Огромные косматые ноги стали послушными, он прыгнул вбок, смешно перекатившись на мягкой травке, встал на задние лапы, отдал честь, подмигнув ошарашенным землянам и внешне невозмутимому шаману – и теперь легко бежал посреди отряда, не замечая тяжести навьюченных на него шмоток – однако ощущая нежность мягкой ладони, лежащей на медвежьей шкуре. Жизнь налаживались.
На