Учитывая, что Юра Осадченко как тренер и человек в моих глазах упал, его место неизбежно должен был занять другой авторитет. Раиса Ивановна поначалу взялась тренировать девушку Катю на коне, принадлежавшем Марине – хозяйке конюшни в Стрельне. Уж не помню кличку коня, но все звали его Веник. Небольшенький гнеденький конечек, породистый, но плохо выращенный, или на конном сленге «затянутый» – роста сто пятьдесят сантиметров, с узкой грудью, чахлым хвостом и неправильным поставом ног. Катя же, напротив, кавалерист-девица роста, можно сказать, гренадерского. Смотрелись Катя и Веник вдвоем довольно комично. Из последних силенок маленький Веник прыгал с огромной Катей на спине.
Венику дал путевку в жизнь некий Дядя Боря, который сказал: «гибкий, прыгать будет». Видимо, дядя Боря являлся еще более крутым специалистом, чем Хомутова, поскольку заслышав это, наша Раиса Ивановна как-то не на шутку оживилась и продолжила тренировать Катю с еще большим рвением. Поначалу занятия Кати и Веника в нашем крошечном круглом манежике вызывали массу интереса. К частным лошадям всегда повышенное внимание со стороны прокатчиков. У каждого из нас была мечта иметь свою лошадь. Чаще всего она так и оставалась мечтой, поскольку либо заедал быт, либо денег на такую «блажь» не находилось. Потом у Кати с Веником как-то не заладилось. На любительских соревнованиях по конкуру они заняли третье место от конца. Возмущаться начала хозяйка Веника, недовольная результатом, который показал конь. Катю с лошади сняли, и Хомутова тоже получила отставку.
Великому тренеру Хомутовой нужна была новая жертва, чтобы реализовать тренерский потенциал, и она взялась за меня. Понимание ситуации пришло позже, а сперва внимание тренера-профессионала мне, естественно, польстило. Раиса Ивановна подходила ко мне невзначай, поправляла руки-ноги, давала мелкие, но ценные советы. После очередной неразберихи в смене она выдала сакраментальную фразу:
– Пора, Алевтина, покупать собственную лошадь. Прокат есть прокат. К тому моменту я занималась верховой ездой уже год, зачастую по шесть часов в неделю, оставив в прокатной конюшне массу денег. При этом гарантий, что я буду ездить на лошади, которая мне подходит и нравится, у меня не было. Да и спортом на серьезном уровне на прокатном коне заниматься невозможно. А мне отчаянно хотелось спортивных побед. Нужна была собственная лошадь.
Как ни странно, Филиппенко идею поддержал. Его московский клиент являлся коневладельцем, и моему мужу захотелось встать с ним на один уровень. Вскоре мы начали ездить по конюшням и искать коня. Поначалу нам катастрофически не везло. Достойных кандидатов быстро раскупали,