Это был не ведомый до того праздник – новый, семнадцатый акт канонического шестнадцати актового Мерлезонского балета, от фр. Le ballet de la Merlaison, букв. «Балет дроздования». Так вот вам уже – хотя бы один дрозд получается, улетел! Но занавес господа ещё не закрыт. Семёнов как мог, заложил камни, чтобы лаз стал опять не заметен со стороны подземного хода его преследователям.
Бесконечно долго он, в буквальном смысле полз на коленях вверх, потом с трудом передвигал ноги по ведущему под небольшим градусом вверх уклону коридора, где-то поднимался по осыпающимся ступеням мягкого камня лестницы, было очевидно, что этим путём давным давно никто не пользовался. Дышать было нечем, лёгкие болели острой болью.
И вот, наконец, после всех мытарств и лишений, он добрался на ощупь до полусгнившего круглого щита, с ручкой метровой длины. Перед ним был явно выход наружу.
Отдохнув с полчаса, Семенов завязал глаза найденной тряпицей, все равно в кромешной тьме ничего не было видно и, попытался открыть лаз. Мощная на вид ручка легко оторвалась от досок этой двери в жизнь и, осталась в его руках. Оставалось одно разбить доски, благо их разместили здесь не менее чем лет пятьдесят, а то и все сто пятьдесят тому. За досками оказалась земля толстым слоем, видимо выход этот был давно засыпан.
Пользуясь обломками досок и ручкой, как лопатой и киркой с ломом одновременно, ССС постепенно прокопал не менее метра грунта и уже в остервенении, неведомо, откуда силы взялись, набросился на землю, разгребая, где рукой, а где и обеими землю. Руки уже не держали, когда он почувствовал корни растений и трав. Тут уж его было не остановить, он рычал и отбрасывал землю за собой.
Через десять минут рука с отщепом ручки вырвалась наружу, ещё пятнадцать потребовалось на то чтобы расширить проход и стряхнуть ошмётки земли с волос на голове.
Сняв повязку, Семенов поначалу решил, что ослеп, и лишь потом до него дошло, что снаружи царствовала ночь. За облаками Луны не было видно, как и звёзд, их заменяло розоватое зарево далёких городских огней, их свет отражался на нижней поверхности и кромках облаков.
Наконец-то он почувствовал настоящее летнее тепло, запахи листьев, трав и дикоросов цветов. Было тихо, где-то журчал ручей, несколько раз ухнула сова или филин. Семён Семёнович перекрестился, лежал и плакал навзрыд, не вытирая слез.
Тучи сгущались, видимо минут через несколько пойдёт летний тёплый дождь и умоет его грязного от нелёгкой борьбы