– Тогда тем более надо положить этому конец.
– Тогда тем более надо сражаться, мой мальчик! На этой планете нет места для двух равных сил.
– Но если мы…
– Нет, – с напором перебивает меня мэр. – Ты же не просто так меня освободил. Ты поставил условие: сделать этот мир безопасным для Виолы.
На это мне нечего ответить.
– Я принял твое условие, и теперь ты должен предоставить мне свободу действий. Благодаря мне Новый свет станет безопасным для Виолы и для всех нас. Ты позволишь мне это сделать, потому что сам не можешь.
Я вспоминаю, как солдаты беспрекословно выполняли команды мэра и шли на верную смерть, только потому что он им так сказал.
И он прав, я в самом деле на это не способен.
Он мне нужен. Ужасно, но это так.
Я отворачиваюсь, закрываю глаза и прижимаюсь лбом к Ангаррад.
Я круг, круг – это я.
Владеешь Шумом – владеешь собой.
Но если я контролирую себя, то, может, смогу контролировать и его.
– Может, – кивает мэр. – Я всегда говорил, что в тебе есть сила.
Я смотрю на него.
Он по-прежнему лыбится.
– А сейчас, – говорит он, – дай отдых лошади и отдохни сам.
Мэр принюхивается к воздуху, в котором теперь, когда не думаешь о смерти каждую секунду, уже начинает чувствоваться мороз. Потом поднимает глаза на вершину холма: из-за гребня выбивается свет спэчьих костров.
– В первом сражении мы победили, Тодд. Но война только начинается.
И Третий
(ВОЗВРАЩЕНЕЦ)
Земля ждет. Я жду вместе с ними.
И горю ожиданием.
Ведь мы разбили врага. У подножия их собственного холма, на окраине их собственного города, мы взяли вражескую армию в кольцо. Они были в смятении и почти не могли сопротивляться… Битва подходила к концу. Мы их разбили.
Но потом почва вскинулась под ногами и подняла нас в воздух.
Мы отступили. Бросились бежать по завалам и разбитой дороге обратно на вершину, залечивать раны и оплакивать погибших.
Но победа была близка. Так близка, что я успел ощутить ее вкус. Я чувствую его до сих пор, когда смотрю на долину внизу, где люди Бездны разбивают лагерь, залечивают раны и хоронят своих мертвых, небрежно сваливая наших в кучи.
У меня перед глазами – другие кучи, в другом месте.
Я горю от этих воспоминаний.
А потом, сидя на вершине холма, я кое-что замечаю – рядом с тем местом, где река с грохотом падает в нижнюю долину. Огонек, парящий в ночном небе.
Он наблюдает за нами. Наблюдает за Землей.
Я встаю и отправляюсь на поиски Неба.
Я иду по дороге вдоль реки, в глубь нашего лагеря. Свет костров не пускает сюда черноту неба. Над ревущей рекой в воздухе стоит влажная дымка, и из-за горящих костров все вокруг словно бы светится. Земля наблюдает за мной, и я петляю меж ними – лица дружелюбные, хоть и усталые после битвы, голоса широко открыты.
Небо? – показываю я голосом на ходу. Где Небо?
В