Через десять минут они остановились перед ярко освещенными зеркальными окнами ресторана Хиллера.
В общем зале модного ресторана уже дожидались запоздавших два критика, занявшие столик у окошка, вместе с артистами императорского театра.
Матковский поднялся навстречу к входящим.
– Мы заказали кабинет на всякий случай, фрейлейн Ольга, надеюсь, вы ничего не имеете против этого? Об этом просила Гермина Розен: она боялась, что ее спутнику будет неловко в слишком большом обществе.
– Вы совершенно правы, – спокойно ответила Ольга. – Нам всем будет удобней в кабинете, чем здесь, перед сотней любопытных глаз.
Анна Дель-Мора, знаменитая прима-балерина императорской оперы, оказалась, подобно большинству ее соплеменниц-француженок, живой и остроумной молодой женщиной, а принц Арнульф – любезным кавалером, простым и естественным. Что касается влиятельных критиков, то они издавна пользовались репутацией остроумцев.
Немало способствовали оживлению и оба театральных агента, – венский и берлинский.
Трудно было представить себе людей более непохожих, чем эти два театральных агента. Поскольку «директор» Закс старался казаться джентльменом, постольку его берлинский коллега, Адам Бентч, щеголял грубоватой откровенностью пруссака, подчеркивая свой народный берлинский диалект.
В сущности же, оба были хищниками по характеру и профессии, умными, ловкими и бесцеремонными дельцами, готовыми, ради выгод, на все, кроме разве открытого конфликта с уголовными законами.
Подали десерт, кофе и ликеры. Поднявшись из-за стола, публика разбилась на группы. Принц Арнульф попросил Ольгу спеть что-нибудь, хотя бы ту же балладу о старом короле, «верном до гроба», которую она пела сегодня на сцене.
Не чинясь, села молодая артистка за рояль и спела несколько старинных русских романсов с немецким текстом.
– Меня удивляет, фрейлейн Ольга, как это вы с таким чудным голосом не поступили в оперу? – заметил принц Арнульф. Ольга усмехнулась.
– Опера для меня слишком неестественна и слишком связывает исполнителя. Необходимость постоянно следить за оркестром и безусловно подчиняться палочке дирижера страшно расхолаживает меня. То ли дело драма, где я могу играть так, как Бог мне на душу положит.
– А все-таки я бы посоветовал вам бросить драму и перейти в оперу, – сказал Закс, или, еще лучше, в оперетку. С вашей красотой, голосом и талантом, вы бы стали звездой первой величины и могли бы нажить миллион в два-три года… Особенно если захотели бы…
– Поехать в Америку, не так ли? – улыбаясь, перебила Ольга. Карл Закс сделал удивленное лицо.
– Как это вы угадали то, что я хотел сказать вам, фрейлейн Ольга? Я действительно думаю о Новом Свете…
– И, пожалуй, у вас уже имеется наготове для меня контракт какого-либо американского театра?
В голосе Ольги слышалась насмешка. Венский