На улице Машка разборок никогда не устраивала – все в округе думали, что она идеальная мачеха. Загнав меня бесшумными жестами в дом, она накрепко закрыла все двери и ставни и дала волю своему гневу.
На следующий день мое опухшее от синяков и полуночных слез лицо мачеха объяснила тем, что я нечаянно упала. Никто не задавал лишних вопросов – Машка для всех была идеальной, и проявляла на людях сочувствие по поводу моего нелепого падения.
А Зоя, казалось, уже с этого возраста понимала, что может манипулировать мной посредством Машкиной власти. С малых лет она шантажировала меня, зная, что в любом конфликте Машка встанет на ее сторону. Этим она пользовалась при любом удобном случае. Маленькая террористка стала еще одним темным пятном моего взросления.
4. Деревяшка
Зима двадцать четвертого года была очень холодной даже для наших закраин, а накануне крещения погода так буйствовала, что казалось, у простого человека не может быть таких внутренних сил, которые смогли бы ей противостоять. Находиться на улице больше четверти часа было практически равно смерти. Казалось, еще чуть-чуть, и непременно отморозишь себе все конечности, а еще нос и уши в придачу. Лишаться всех этих вещей надобности мало, поэтому мы старались покидать натопленные жилища только по крайней необходимости. Деревня будто вымерла – все старались держаться поближе к своим печам.
В один из тех дней мы с Яковом, как обычно, хлопотали по дому – мели сени, собирали ужин на стол. Уже вторые сутки отца не было дома. Машка волновалась, но старалась не показывать этого. Собственно, это амплуа – холодная и бездушная – было ее единственным и бессменным. Только к одному человеку на земле она проявляла свои теплые чувства – к своей дочери.
В тот самый момент, когда ужин был собран, и мы все дружно уселись за стол, в сенях послышался шум открывающихся дверей.
– Машка! Машка! – это был сосед Григорий – мужчина, как мне тогда казалось, в годах, но на самом деле ему тогда было около тридцати пяти лет отроду. Жил он через забор, мужиком был добродушным и отзывчивым, периодически заботился о нас, учил Якова справляться с мужскими хлопотами. Например, благодаря ему Яков научился правильно колоть дрова. В каком-то смысле, он заменил нам отца.
Вид у Григория, влетевшего в дом, был обеспокоенный, тулуп нараспашку, шапка съехала на бок, обнажая растрепанную шевелюру.
– Машка, пойдем! Быстрее, Машка, шевелись! Да положи ты уже ребенка! Одевайся, нерасторопная!
Опешившая от неожиданности Машка, не успев опомниться, натянула что-то на себя и выскочила из дому вслед за Григорием.
– Из дому ни ногой! Ешьте без