– Они глухонемые. Вы подойдите, молодой человек.
Билл, пройдя весь зал в гулкой тишине, встал сбоку. Он увидел, что люди делают знаки руками, дирижируя невидимым оркестром, а звук выключен.
Один из рисунков, быстро начерченных по воздуху, изумил его.
– Что он сказал? – Шепнул Билл, не удержавшись.
Человек, игравший пальцами, увидел его шевельнувшиеся губы и, повернувшись, с очень приветливым лицом произнёс несколько слов.
Голос говорившего был звонкий, а дикция превосходной, но Билл ничего не разобрал.
– Он сказал: а демократия там есть?
Это опять проклюнулся тихий советчик сбоку.
Билл Баст всегда был чувствителен к чужому мнению. Он мог фыркать в ответ на попытки мира дискредитировать его, но мысли Билла тут же принимались метаться, как рыбки в прорубке, по грубому выражению Иннан, которое она подцепила у Энкиду, а тот неизвестно где.
Стоило, скажем, Шанни бросить что-нибудь вроде: «Ну, Билл, ты и разъелся на дядиных хлебах» или «Билл, ты совершенный профан в технике», как этот самый Билл принимался то и дело оглядывать себя через плечо или шёл искать учебник по вождению автомобиля. Это при том, что он знал точно – его тело совершеннее изображений в анатомическом атласе, раздел Мускулатура Нибирийца, а Шанни не умеет менять покрышки.
Он завидовал Иннан, которая вообще плевала на постороннюю точку зрения. Она была его полной противоположностью в плане веры в себя. Всякие шуточки по поводу её вымышленных успехов на ниве университетского образования ничуточки на неё не подействовали. Надо сказать, что она твёрдой рукой дорисовала свой табель и в графе История вписала высший балл.
Она даже не исправила орфографическую ошибку, просто потому что прекрасно знала: папа не будет вчитываться. А что его дочь получила пятёрку – ну, а что ещё могла она получить?
Да… и вот.
Что за письмо и куда отправил в таком случае Билл Баст по её поручению?
Билл был не в меру доверчив. Он и не подумал проверить адрес, нацарапанный Иннан на конверте. Зато это сделала Шанни за те несколько минут, которые послание провело в одиночестве на столе Иннан под твёрдой ножкой микроскопа.
Возможно, Иннан, которая была очень сильна в своей науке – это знал, кстати, Энкиду – именно потому была так уверена в себе во всех остальных мелочах.
Прошло несколько часов утра, а Энкиду не появился.
А он и не мог появиться. Энкиду лежал неподвижно в темноте, объявшей его, он был холоден, и от него воняло, как от мертвеца.
Стыдно сказать, они так наслаждались приплывшим с гор облаком прохлады, что не очень-то задумались, где может находиться это немалое тело да с душою, которую никто не видел, но которая была больше этого тела.
Только за поздним завтраком, когда Мардук спросил:
– А где наш богатырь? – Шанни вдруг сообразила,