– В этом ты знаешь толк! – отозвался Коглер, и все расхохотались.
– А это не навредит лошадям? – решил уточнить Хюбл.
– Я не навредил еще ни одной лошади! – заверил его Микш, взял сивок под уздцы и удалился.
– Надо что-то дать Хану, чтобы он помалкивал, – сказал Хюбл. – Что мы ему дадим? Сигареты?
– Он же не курит!
– Свиную рульку?
– Он не употребляет мяса!
– Черт побери! Тогда, может быть, шнапс?
– Он не пьет спиртного!
– Бедняга! Но как сделать так, чтобы он молчал?
Я вызвался решить эту задачу, поскольку хорошо знал Хана, и на следующий день отправился к ветеринару, доктору Шеделю, где сдал ему двух больных лошадей.
– На днях вы получите замену, – буркнул он. – 1-й батальон расформировывают.
– Как здорово! – лицемерно поблагодарил я его. – Нам это так необходимо!
Мне пришлось пришпоривать лошадь, чтобы как можно быстрее доложить обо всем Хельцлу, который теперь командовал нашей ротой.
– Подождите! – распорядился он, выслушав мой доклад. – Через час я выезжаю в ваш взвод.
К моей великой радости, у меня появилось свободное время, и мне захотелось повидать Хана и Рюкенштайнера. Обоих я застал за допросом военнопленного. В углу с винтовкой в руках сидел Бургхард. Хан утверждал, что это партизан, поскольку пленного взяли здесь в тылу, и он хотел убить его.
– Палач! – бросил в ответ Рюкенштайнер. – Только что ты рассказывал мне о своей невесте, а теперь хочешь застрелить пленного?
– Что ты в этом понимаешь? Бургхард! Взять его!
Пленный все понял и, проглотив слюну, перекрестился на русский манер.
– Почему он должен умереть? За что? – спросил Бургхард и, не двинувшись с места, добавил: – Я не стану этого делать!
– Ты животное! – крикнул Хану Рюкенштайнер.
Тот рассвирепел и с кулаками стал надвигаться на Рюкенштайнера, одновременно крича:
– Убирайся вон! Бургхард! Выполнять приказание!
Но Бургхард даже не шелохнулся. Я попытался успокоить Хана и сказал ему:
– Пусть ротный решает.
– Но это я взял его! В бою!..
– Ты что, дурак? В каком бою? – рассмеялся Рюкенштайнер. – Здесь? За линией фронта?
Хан набросился на Рюкенштайнера, а я сказал Бургхарду:
– Скорее веди пленного в канцелярию!
Бургхард был родом из Мюнхена и слыл человеком набожным. Он понимающе кивнул и быстро увел русского. Тут налетели самолеты противника и стали бомбить нас. Мы бросились в близлежащий погреб в соседнем огороде. Здесь Хан снова принялся рассказывать о своей невесте и спрашивать нашего совета, стоит ли ему жениться?
В близлежащем сарае я наткнулся на стопку русских учебников и стал листать их. Они сплошь и рядом были напичканы политическими высказываниями и партийными штампами. За подобными рублеными