Через два дня после ночной лекции Калерия Петровна записалась на прием к директору комбината Петру Николаевичу Бестужеву.
– У него есть полчаса с утра, – сказала секретарь Римма Игоревна, – подойдите к десяти. Только не задерживайтесь.
Калерия Петровна порадовалась, что она сообразила переговорить с Бестужевым в его рабочем кабинете: «Там проще. Можно коротко, по делу, никто не услышит и не узнает. Мало ли какие вопросы директор музея обсуждает с директором предприятия!»
К встрече Одинцова подготовилась – оделась строго, но в уши повесила большие серьги. Это был намек, что посетительница женщина не только деловая, но и, несмотря ни на что, следящая за модой. И что она отлично понимает важность и деликатность вопроса, который она пришла обсудить. Калерия Петровна и так была женщиной интересной, а когда ставила перед собой цель, то лицо озарялось неким подобием страсти, что очень ее украшало.
– Добрый день, чем могу помочь музею? – Бестужев вышел в приемную встретить Одинцову.
– Добрый день! – ответила Калерия Петровна и громко, чтобы услышала Римма Игоревна, сказала: – Ох, проблем много, не буду мучить сразу всеми. Хоть бы об одной с вами потолковать.
– Конечно, – улыбнулся Бестужев и пригласил жестом в кабинет.
В кабинете он сел не за свой огромный стол, а напротив Калерии Петровны, подчеркнув неформальность обстановки.
– Чай или кофе? – поинтересовался он.
– Спасибо, ничего не надо, – отказалась Калерия Петровна и приступила к разговору: – Я не о музее пришла поговорить. Хотя проблем там полно. Я пришла поговорить о наших детях.
– О ком? – изумился Бестужев.
– О наших детях. О моей дочери Веронике и о вашем сыне Егоре. Я долго не буду тянуть. Егор ухаживает за Вероникой. Но ему уже восемнадцать, ей всего пятнадцать. Со своей стороны я сделала, что возможно. Она понимает опасность этих отношений. А с другой стороны, он ей нравится. Но мужчина может быть настойчивым, нетерпеливым. Он может, – тут Калерия Петровна запнулась, – пренебречь условностями и правилами приличия. А мне не хотелось бы, чтобы Ника попала в неприличную ситуацию. Я прошу, поговорите с сыном. Лучше всего будет, чтобы эти отношения прекратились.
Закончив речь, Калерия Петровна подняла глаза на Бестужева. Тот сидел красный как рак.
– Э… что-то уже случилось? – осторожно произнес он.
– Насколько мне известно, нет. Но разве надо этого дожидаться?
– Что вы, конечно, нет, – Бестужев как-то неловко взмахнул рукой, – поверьте, Егор парень хороший. Он же учится, учится отлично. Кстати, когда они успевают встречаться?
– Он ведь приезжает домой, – пожала плечами Калерия Петровна, – вы поймите меня правильно. Может, я дую на воду. Скорее всего, я беспокоюсь напрасно. Но она школьница. Он – взрослый почти. В Москве. Своя жизнь у него.
– Не объясняйте, я вас отлично понимаю.