– Можешь надеть на меня наручники, – ответила Яна стараясь говорить уверенно. – С этим хреново жить.
– Я бы с радостью, – отозвался Альберт. – Но я с возрастом стал таким чувствительным. Жаль сажать женщину, которая покончила с… В общем, он поставлял мальчиков педофилам и так далее.
Яна вздрогнула, у нее закружилась голова. Она повалилась на широкую спинку автомобильного кресла. Альберт равнодушно глянул исподлобья.
– Все бы ничего, и через какое-то время я закрыл бы это дело. Но, видишь ли, родной дядя этого п… пострадавшего не кто иной как прокурор области. И он имеет полное право самостоятельно вести дело. Здесь он может все.
– Плевать, – отозвалась Яна безжизненно.
– Этот человек выпотрошит тебя за несколько часов. Я был помощником одного из его людей когда-то, – заговорил Альберт чуть теплее. – Можешь сразу признаться. (Пауза) Но имей в виду, твоему мужу и сыну придется очень далеко переехать в случае твоей явки с повинной.
– Я бы и не приехал, – продолжал он. – Но у нас нет против тебя не единой зацепки. Камера наблюдения в тот вечер глюкнула. Думаю, это произошло неслучайно. Никто никого не видел. Даже на ноже, торчащем в боку убитого (Яна зажмурилась) только его отпечатки. Скажу больше, не позвони ты мне вчера насчет детского садика, я и не подумал бы шевелиться по этому поводу.
– Я звонила из того самого туалета, – хрипло ответила Яна, по ее вискам стекали холодные струйки пота.
Двумя пальцами Альберт сомкнул губы Яны.
– Вы бабы народ изворотливый, – сказал он иронично. – Постарайся, потерпи ради своих мужиков. Просто смешайся с толпой, Поняла?
– Альберт, я…
– Все, вали отсюда. А то еще люди подумают чего. Все, мне еще ребенка в школу везти.
Прежде чем вернуться в квартиру, Яна неторопливо обошла вокруг дома несколько раз. Холодный неподвижный утренний воздух привел ее в чувства настолько, насколько это было возможно. На улице, да еще утром, течение самой жизни становится наиболее естественным.
Она неохотно достала из кармана ключи, и безо всякого удовольствия ощутила на щеках теплый воздух внутри подъезда. Восьмой этаж, и дверь квартиры на расстоянии вытянутой руки. Она бы закусила губы или до боли сжала кулаки, но силы девались куда-то. И она просто повернула ключ и толкнула дверь рукой.
– Вместо того, чтобы так часто кидать деньги на телефон, купила бы лучше хлеба, – недовольно заговорил Костя с булавкой в зубах.
– У меня левая брючина отклеилась, – продолжал он, потирая заспанное лицо.
– Отклеилась от чего? – не поняла Яна.
– Они приклеивают их, когда подгибают, понимаешь? – проговорил он с чувством. – Портнихи подклеивают концы брюк.
Яна поняла, что муж не успел почистить зубы. Константин тоже это понял, и исчез за дверью ванной.
Оказавшись в кресле с иголкой и брюками в руках, Яна чувствовала, что стоит на самом краю обрывистого берега. И либо она прыгнет, либо упадет, иначе и быть не может, когда зайдешь так далеко…