Костя недовольно пробормотал что-то, отошел в дальний угол кухни и налил себе чашку кофе, давая понять, что разговор окончен. Красивый высокий Костя, который вызывал сладостные женские вздохи даже тогда, когда корпел за компьютером в очках на кончике носа, был, как ни странно, мужем Яны вот уже 10 лет. Наверняка всех соседей удивляло, как это она, худая, метр шестьдесят (с кепкой), с тонкими ножками и детским личиком отхватила себе такого видного мужчину. «Любовь зла» – улыбалась про себя Яна. Она удержалась в качестве жены Константина Заляхова именно потому, что не слишком долго витала в облаках после того, как они съехались. Скучные трудные месяцы изучения недостатков и привычек мужа, изучение взаимосвязей со свекром и свекровью, и отладка под себя всего этого хозяйства обернулась теперь для нее спокойной сытой жизнью. Если бы ни шантажист Сергей…
– Можно я возьму твою машину? – спросила Яна мягко. – Моя припаркована неудобно.
– Бери, – ответил Костя, не отрывая глаз от газеты.
«Идеальный самец не доволен, значит мне следует ехать на своей», – поняла Яна.
Она наклонилась, нежно поцеловала его шею у воротника, провела пальчиком по мочке уха, и ушла. После этих маленьких уловок она не сомневалась, что он станет приставать к ней сегодня вечером. Хорошо, не стал приставать сразу, измял бы всю укладку.
– Знаешь, детка, – остановил ее муж у самого выхода. – Мне, вероятно, завтра придется лететь в Краснодар. Степа очень наседает.
«Соврал, конечно», – поняла Яна, но мягко улыбнулась, и изящно прикоснулась губами к его щеке.
– Дорогой, ты же знаешь, как я всегда скучаю.
* * *
Шестой год за рулем. Дорога до детского сада знакома ей до кочки. Супермаркет и прачечная совсем рядом, это так облегчает жизнь. Машину пришлось оставить на обочине, парковка забита до отказа, и даже возле грязного мусорного бака поставили новенький белый Фольксваген.
В прачечной пришлось немного подождать. Забавно, что большие пыльные окна помещения химчистки выходили как раз на двор детского сада. Максим, наверное, давно ее ждет.
Яна заглянула в окно, присмотрелась немного, и оцепенела от страха. У самой изгороди садика, прижавшись щеками к прутьям, стоял ее шестилетний сынишка, а рядом… У Яны была блестящая память на лица – и в анфас, и в профиль, и даже первых своих учеников спустя годы, она узнавала без труда. И вот сейчас она стоит, смотрит, как ее сын болтает увлеченно с… шантажистом Сергеем, и даже берет у него что-то из рук. Она смотрела и пила свой страх полными глотками. Ее трясло мелкой дрожью, и она не могла понять, куда бежать за помощью. В полиции им давно разъяснили, что нет состава преступления там, где нет доказательств. А у нее их не было, и нет. Руки онемели, ноги как ватные. Каждую секунду, пока ее враг Сергей разговаривал с ее сыном, из Яны тихо выливалась жизнь. Она должна его уничтожить, даже если придется подохнуть вцепившись зубами ему в глотку.
Не