Подросток гордился своей находкой. Он не расставался со своим «копьём» ни днём, ни ночью. И это ничего, что «копьё» было большим, а он маленьким.
Совсем не беда!
Однажды наступит время и он почувствует, что «копьё» приходится ему в самый раз. И тогда он крепко-накрепко привяжет к концу палки острый каменный наконечник и воображаемое «копьё» превратится, наконец, в настоящее! И станет метать его не перед собой, как сейчас, а далеко-далеко. Может быть даже дальше, чем самый проворный и сильный охотник.
Но мальчика обидели, разрушив его мечту.
Однажды мальчик слишком далеко забрёл в лес и оказался среди незнакомых ему людей. К нему подошёл чужой и наглый подросток. Он был выше и крупнее человечка с «копьём». Глаза его смотрели цинично и жадно. Ему приглянулась красивая и ровная палка незнакомого мальчика. Не церемонясь, он грубо вырвал её из рук юного охотника и вальяжно отправился восвояси.
Сначала мальчик опешил, но потом бесстрашно бросился на своего обидчика. Он хотел вернуть своё «копьё» обратно. Они сцепились в драке. Однако силы были неравны. В этой схватке мальчик уступил. Увалень повалил его на землю и несколько раз ударил ногой. Было больно. Потом он ушёл, унося с собой «копьё». Уходил неторопливо, не оглядываясь, будучи уверенным в своей полной безнаказанности.
Маленький охотник не смог преследовать своего обидчика. У него не осталось сил. Он истратил их в схватке. Ему оставалось только сдавленно плакать. От бессилия.
Тем не менее, маленький, но несломленный человечек хорошо запомнил своего обидчика. Он дал себе слово, что когда подрастёт и наберётся сил, то обязательно отыщет верзилу и вернёт ему свой долг…
Чем глубже атлант вникал в наивную проблему далёкого, маленького человечка, тем сильнее проникался к нему симпатией и сочувствием. Жаль только, что помочь ему в его беде, он не мог. Энион был приятно удивлён, раскрывшимся перед ним, внутренним миром маленького аборигена, который, неожиданно для атланта, оказался ярким и эмоционально насыщенным. Его покорили мысли и поступки пещерного человечка, отличавшиеся логичностью и естественностью.
Ноту досталось приподнять завесу над таинственным, внутренним миром первобытной женщины, а если точнее, то мечтательной девушки из каменного века. Это уже другой психологический тип, иные устремления и другие эмоции. Мечты свои пещерная красавица, а таковой она, наверное, и была, таила в самом сокровенном уголке своей наивной души. Туда, кроме её самой, допуска не было никому. Разве что благородному небожителю, да и то против её воли. Но она об этом не знала, а небожитель не собирался делиться с её соплеменниками её тайнами.
Девушку днём и ночью точила, как ржавчина железо, одна и та же мысль: достаточно ли она хороша, чтобы понравится только ему, только для неё созданному? Кто пригожее, она или соперница? Кому он отдаст предпочтение?
Если бы