И посетителя посетила смерть. Книга II. Другая чаша. Людмила Прошак

эти два отделения скреплялись кожаным ремнём с отделанной кожей прорезью на спине. В неё закрепил посох, а в наспинный мешок положил снадобье из раневой травы – тысячелистника, ковригу хлеба, туесок с мёдом, флягу и Лествицу, подаренную Епифанием.

      Со вздохом посмотрел на ноги. Язвы, едва затянувшиеся розовой, как у младенца, кожицей, могли вот-вот закровоточить вновь. Засопев, принялся пеленать ступни. («Зря выкинул сапоги», – он не хотел признаваться себе, что бережёт поршни как великую ценность…)

      2

      Пермь Великая,

      вверх по Вычегде,

      в год 6918 месяца су оран в 24-й день,

      первый час

      Бурелом в тайге. Не по пути. Под стрелами хвои

      Верхушки сосен исчезли в спустившейся на них густой туче. Тайга в одночасье замерла, но уже спустя мгновение весь её верхний ярус пришел в движение. Дождевые струи, сбиваемые ветром, косо обрушились на ватагу ушкуйников.

      – Эх, напрасно Кирилла одного отпустили, – Иван Кочерин оглянулся в поисках укрытия.

      – Это он с виду недотёпа, – возразил Власий, укутывая в плащ Анку, – а на самом деле хват.

      Новый порыв ветра схватил плащ за полу и, наверное, вырвал бы из рук Власия, если бы не Иван. Втроём прижались к стволу кряжистой ели.

      – Ему с нами тоже не с руки, как и нам с ним..

      Иван промолчал. А что скажешь, если еще на капище всем при батюшке неловко было, а уж по кумирницам промышлять – так и вовсе.

      – Правильно говоришь, промысел лишних глаз не любит. А этого куда? – Иван кивнул на немца, домовито устроившегося под соседней елью.

      – С собой возьму, обещал…

      – А те двое куда делись? Чудные они, по одёжке вроде как местные, а по повадкам мутные какие-то…

      – Да ушли они уже, чего про них толковать..

      Иван хотел возразить, но раздался треск, с веток стрелами полетела на головы мокрая хвоя.

      3

      Пермь Великая,

      вверх по Вычегде,

      в год 6918 месяца су оран в 24-й день,

      первый час

      Чтобы не увидел никто. На костёр!

      Карта занялась не сразу. Сначала огонь медленно, словно нехотя выгрыз в ней две большущих дыры.. И только потом бумага вспыхнула по-настоящему. В этот самый миг Пашутка понял: он ничегошеньки не успел запомнить – ни знака, ни отметины, ни изгиба реки, ни названий, выписанных чужими буквами! Всё до последней чёрточки вылетело из пустой головы!