14
Московское великое княжество,
в устье Вычегды,
в год 6918 месяца страдника в 22-й день,
после утрени
Поспешное отплытие. Соблазны большие и малые
Отплыли, едва небо осветилось всполохами – предвестниками зари. Грузились молча и поспешно, словно опасаясь, что если промешкают хоть малость, ещё что-нибудь случится. Иван посмотрел на ушкуй Власия. В последний миг Кирилл отпросился туда, зачем именно, объяснять не стал: мол, так, простой пустяк. Хоть бы помолиться не позабыл о благополучном исходе пути. Высмотрев Кирилла, Иван показательно, в два взмаха наложил на себя крест…
Ушкуи рассекали речную рябь, подгоняемые попутным ветром. Мимо плыла зеленая тайга, в которой просыпался, пробуя горло, стоголосый птичий базар.
– Не отрываю от кормчих дел? – Кирилл подсел к Власию.
– Да нет, батюшка, пока наш кормчий не я, а ветер.
– Славно, – обрадовался Кирилл, – может, тогда мою просьбу исполнишь?
– Какую? – Власий ещё не забыл, как Кирилл вынудил всех хором читать молитву.
– Ты вчера на этакой занятной штуковине играл..
– Тебе и это не нравится!
– Ещё как нравится! – смутился Кирилл и выпалил: – Научи меня!
– Вот так так! А тебе разве можно? – подначил его Власий.
– Ты прав, не подобает осквернять свои чувства видением и слушанием игранья, плясанья и гуденья. Но пытливость утолить – меньшее из зол.
– Как знаешь, – усмехнулся Власий, открывая кошель и доставая оттуда завёрнутые в белый лоскут три варгана.
– Они чем-то, кроме величины, отличаются?
– У каждого свой голос. Бери, какой глянется.
Кирилл выбрал с ручкой побольше.
– Теперь приложи его к зубам, да так, чтобы между ними проходил язычок.
Кирилл, примериваясь, высунул кончик языка.
– Не твой, а варгана! – хмыкнул кормчий. – Смотри: теми же пальцами, что крестишься, держишь варган с внешних боков, а большим пальцем – с внутренней стороны. Другой рукой, указательным пальцем, ударяешь по язычку. В твоем варгане он мягкий, а в моём – хлесткий.
Кирилл приложил ко рту и дёрнул.. Железная полоска, дребезжа, ударилась о зубы. Звук прерывисто всхлипнул и стих.
– Прижимай плотнее. И бить надо уверенно, но не слишком сильно, причём чтобы не один только указательный палец двигался, а вся рука. Смотри!
Кириллу казалось невероятным, что всё это лишь дыхание человека, претворённое в музыку. («Игранья и бесовского пенья и блудного глумленья…» CXXXI Впал ты, Кирюша, в соблазны малые, как это варганное пенье, и большие, как створенные прелюбы. Епитимьи тебе по истечению путешествия не миновать..»)
– Ёй-ё-ёй! –